Тимиредис. Летящая против ветра
Шрифт:
— А как это все будет смотреться на мачте, только представьте! — Йорд подмигнул нам зеленым глазом.
— А почему вы взлететь не можете? — поинтересовалась я.
— Высоко… — вздохнул Киран. — Со второго этажа на третий я могу. А вот до вершины флагштока мне не подняться, резерва пока не хватит.
— Так что надо делать?
— Пошли, по дороге расскажем!
Парни все неплохо продумали. Основной идеей было повесить штаны так, чтобы снять их малой кровью — то есть просто прокрутив веревку, на которой висел флаг «Нарвала», было невозможно. Порты собирались распялить на
— А как я на верхушку-то попаду?
— Ты легкий, мы привяжем тебя к веревке, на которой поднимают флаг, и вздернем. А потом спустим.
Психи! Веревка же тонкая! Я ж костей не соберу, если гробанусь!
— Если что — поймаем. Поэтому и идем вчетвером.
Бри выразительно посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска. Я обреченно вздохнула.
Меня обмотали полотенцами под мышками, чтоб не резало, потом обкрутили веревкой и закрепили ее прямо над узлом спущенного сейчас флага, чтобы не сползала. В руки дали палку с распяленными по поясу штанами и моток бечевки. И приготовились тянуть наверх.
Киран повернул ручку блока. В ночной тишине раздался пронзительный режущий уши скрип.
— Йопть! — эмоционально высказался на неизвестном языке незнакомый парень.
Мы замерли, ожидая, что на шум сейчас сбежится вся школа. Я вздохнула — мне ж и не удрать, я к этой мачте привязана!
— Попробуй потихоньку, — посоветовал Зак.
— Ага! Давай вместе?
— А если на блок плюнуть? Может, ему смазка нужна? — предложил Йорд.
— Ну, плюнь, — охотно согласился Киран. — Хуже уже не будет.
Пока компания занималась наплевательством, я висела в пяти локтях над землей.
— Долго вы там? У меня руки мерзнут!
— Сейчас!
Я снова рывками двинулась в небеса. Внизу поскрипывало, но умеренно. Под мышками тянуло, невзирая на полотенца. Попыталась передернуть лопатками, чтобы устроиться поудобнее, и задела ногой мачту. Лучше б висела тихо. Веревка, не закрепленная в средней части, начала раскачиваться — вправо-влево. И я на ней, как колбаса на удочке. И не остановишься — руки заняты — в одной моток шнура, в другой полощутся старостины панталоны.
Внизу кто-то захихикал. Весельчаки! Вот сейчас как уроню на них стяг с портками!
Наконец панталоны и я оказались наверху — дальше ехать было некуда. Осмотрелась — мне всегда нравились высота и чувство полета. Вот сейчас этого счастья хватало — болталась я на уровне крыши флигеля. Хорошо, небо было в облаках, а то я, со штанами, на мачте, в свете луны — дивное зрелище!
— Тим! Уснул, что ли! Давай, привязывай быстрее!
Легко сказать! А я тут вишу спиной к флагштоку, да ещё руки так замерзли, что пальцев не разогнуть. Зашипела, как кошка:
— Щассс… Ждите!
Перехватила бечевку в зубы и, придерживаясь одной рукой, попробовала развернуться лицом к флагштоку. Получилось, как только я додумалась обнять его ногами. Ага, теперь приставляю палку — древко этого знамени благопристойности и хороших манер. Одной рукой держу. Второй беру веревку из зубов и пытаюсь… пытаюсь… пытаюсь завязать узел, чтобы хоть как-то примотать верхний конец палки к мачте. Пока возилась, поняла, что слово «йопть!» — это такое волшебное заклинание, которое здорово помогает в труде…
Закончив доброе дело, как договаривались, тихонько дернула веревку, на которой висела, два раза. И стала ждать, пока меня спустят. Ничего не происходило. Не выдержав, зашипела вниз:
— Что у вас там? Спускайте уже!
— Не можем! — донеслось снизу. — Зря мы плевали — всё примерзло намертво!
— Что — всё?
— Веревка к блоку! И ручка не двигается.
— Ну, дерните!
— А если веревка порвется?
И что? Теперь мне висеть рядом с портками до переклички? Пока нас всех отсюда не снимут?
— Тим! Потерпи! Зак уже в корпус за кипятком побежал!
Чтоб я еще раз с ними связалась! Пригорюнившись, подперла щеку замерзшей ладонью и тихонько завела под нос про деву у ручья…
— Тим, замолчи! Тебя до городской ратуши слышно! Сейчас же ночь, вокруг тихо… — в голосе Бри звучала паника.
Ну вот, даже петь нельзя…
Если б веревка была привязана спереди, я бы попробовала распутать ее сама и просто съехать по флагштоку вниз. А так пришлось ждать возвращения Зака.
Мне показалось, что провисела я на этой мачте не меньше часа. Тем больше была радость, когда мой стылый полутрупик наконец спустили вниз и отцепили. По пути в корпус парни попробовали уговорить меня заглянуть к ним в гости — отметить успех миссии, мол, Йорд приволок из города флягу чистого спирта, настоянного на оленьих рогах, — замечательная штука! Вот рогов мне и не хватало! Знаю я, для чего они нужны! Еле отбрыкавшись от рогов и прикрывшись магической формулой, что «в следующий раз — обязательно!», потрусила вслед за Бри на наш этаж.
Что-то завтра будет…
Войдя в комнату, раскинула свои щупальца… В комнате под нами не спали — Аскани беспокойно ходил туда-сюда, задерживаясь у окна. И только когда я улеглась, переместился туда, где, как я думала, была его кровать. Мелькнула мысль: а если он тоже чувствует других существ вокруг себя? В том числе и меня? Как бы спросить?
Утренняя радость превзошла все наши ожидания. Началось с того, что мы проснулись от негодующего женского вопля раньше, чем зазвенел будильник. И похоже, разбудили не нас одних — этаж наполнился топотом ног и шумом голосов. В нашу дверь постучали, потом послышался тоненький голосок Лиссы: «Девчонки, вставайте! Идите скорее к нам, тут та-а-акое!!!»
Ясно, окна у Лиссы, так же как и у леди Миат, выходят на поляну с флагштоком.
— Сейчас! — отозвалась Бри. И подмигнула мне: — А что случилось-то?
— Идите быстрей, пока не сняли, и увидите сами! — в голосе Лиссы звучал восторг.
Ага, снимут. Пусть и не надеются! Зря я, что ли, так мучилась?
Через пять минут мы с Бри, в кое-как застегнутых платьях сикось-накось-набекрень, таращились из окна комнаты, где жили Лисса и Рин, на флагшток с полощущимися на нем полосатыми панталонами в кружевах. Окно мы распахнули настежь, чтоб было виднее. Из окошек справа, слева и на втором этаже тоже торчали головы и неслись восхищенные возгласы.