Тимур и его команда и вампиры
Шрифт:
— Очень странно, — чуть не плача, заговорила она. — Ты лови разбойников и шпионов, а я… человек. Да! — Она показала собаке язык. — Дура!
Женя положила ключ и телеграмму на край стола. Надо было дожидаться хозяев. Но прошел час, другой… Уже стемнело. Через открытое окно доносились далекие гудки паровозов, лай собак и удары волейбольного мяча. Где-то играли на гитаре. И только здесь, около серой дачи, все было глухо и тихо.
Положив голову на жесткий валик дивана, Женя тихонько заплакала.
Наконец
Она проснулась только утром.
За окном шумела пышная, омытая дождем листва. Неподалеку скрипело колодезное колесо. Где-то пилили дрова, но здесь, на даче, было по-прежнему тихо.
Под головой у Жени лежала теперь мягкая кожаная подушка, а ноги ее были накрыты легкой простыней. Собаки на полу не было.
Значит, сюда ночью кто-то приходил!
Женя вскочила, откинула волосы, одернула помятый сарафанчик, взяла со стола ключ, неотправленную телеграмму и хотела бежать.
И тут на столе она увидела лист бумаги, на котором крупно синим карандашом было написано:
«Девочка, когда будешь уходить, захлопни крепче дверь».
Ниже стояла подпись: «Тимур».
«Тимур? Кто такой Тимур? Надо бы повидать и поблагодарить этого человека».
Она заглянула в соседнюю комнату. Здесь стоял письменный стол, на нем чернильный прибор, пепельница, [5] патефон, рядом — целая стопка пластинок, небольшое зеркало и коробка с театральным гримом.
Тут же Женя обнаружила прочий театральный реквизит: шляпу-треуголку, тросточку, отделанную слоновой костью, сверкающую шпагу с витым эфесом. Она опасливо стиснула эфес в ладони — кто знает, сколько приключений пережила эта шпага? Что еще предстоит?
5
Повесть «Тимур и его команда» цитируется по изданию: А. П. Гайдар. Собрание сочинений, том III, М.: Детгиз, 1956, с. 91–93.
Рядом стоял огромный и очень красивый старинный ларчик. Девочка не удержалась и откинула крышку — на бархатном ложе покоились два старинных пистолета!
Зачем такие дачнику? Женька бережно провела пальцем по рукоятке с золотыми насечками… Затем осмелела и вытащила оружие — оно оказалось очень тяжелым и неудобным. Прицелилась, поджала губы и посмотрела в зеркало. Чего-то недоставало. Нахлобучила на голову треуголку, одной рукой оперлась на тросточку, во вторую взяла пистолет и посмотрела в зеркало!
Вид у нее был серьезный — как у настоящей артистки! Здорово было бы сняться в таком виде на фото, а потом показать в школе. Можно даже наврать, что летом ее приглашали сниматься в кино про взятие Бастилии и Французскую революцию. Да вот только сестра ей строго-настрого запретила. Что Ольга ей запретила, любой поверит!
Женька до отказа сдвинула брови, поджала губы и прицелилась в зеркало.
Внезапно грохот рассыпался по комнате, хотя девочка и не думала дотрагиваться до курка. Вонючий серный дым заволок все кругом. Зеркало упало и разлетелось на мелкие кусочки. Где-то за окнами пронзительно завыла милицейская сирена. Забыв про ключи, телеграмму и связку библиотечных книг, Женька бросилась прочь из этого странного и опасного дома.
Кубарем скатившись с чужого крыльца, Женька, пригнувшись, опрометью промчалась по дорожке вдоль живой изгороди и отдышалась только у высокого забора. При свете дня дачный поселок выглядел совсем нестрашным: обжитым и уютным. Тем более улица была отлично знакома девочке — нехорошая дача располагалась как раз напротив дома, который семья Александровых из года в год снимала на весь летний сезон. Сквозь порядочную щель в заборе Женька подсмотрела, как на высокой остекленной веранде готовит завтрак ее старшая сестра. А когда на тихую улицу свернула милицейская машина, Ольга бросила примус и кофейник, выбежала за калитку и остановилась, глядя вслед казенному автомобилю.
В глазах у Ольги блестели слезы.
«Надо срочно идти домой, — думала Женька, — иначе сестра отправится на розыски вместе с милицией. Хорошего из такого дела выйдет мало, опять будет крик и ссора. Жаль, времени придумать сносное объяснение у нее попросту нет!
Вывалить Ольге все — одним махом? Нет, так нельзя — был бы отец — он бы понял. А Ольга — что? Одно название „старшая сестра“, а присмотреться — такая же девчонка, как Женька, только с паспортом. Она ни за что не поймет!
Значит, надо рассказывать как можно дольше, тогда не придется сразу сознаваться. Человека надо сперва подготовить, а уж потом сознаваться про забытые библиотечные книги, потерянный ключ и неотправленную телеграмму».
Женька отодвинула нагретую солнцем доску, незаметно выскользнула из-за забора, втянула голову в плечи, подкралась к сестре, прижалась к ее спине и жалобно пролепетала:
— Оля… Оля — ты ругаться не будешь?
Девушка вздрогнула от неожиданности, оглянулась и оглядела младшую сестру — живую и здоровую. Ольга сразу насупилась, схватила младшую за плечо и потащила с улицы на дачную веранду:
— Буду!
— Ну ругайся, — согласилась Женя и позволила сестре отвести себя на веранду. — Оля, ты только бровями не дергай и не плачь, пожалуйста! Плакать я и сама умею…
Ольга побледнела и оперлась рукой о столешницу:
— Что стряслось?
— Ты не думай — ничего страшного… Просто такой, знаешь, случай… Странное, непредвиденное происшествие…
Женька, не умолкая ни на секунду, налила в стакан чая и откусила пряник — значит, с младшей все в порядке. У Ольги отлегло от сердца, но виду она не показала, а стала строго отчитывать сестру:
— Мы тебя прождали на станции целый вечер!
— Кто мы?
Ольга смешалась — не сестрино это дело, с кем она знакомится и ходит в кино.