Тиран моей мечты
Шрифт:
Я удивленно вытаращилась на Назара Миролюбовича. Откуда он знает, как я его называю?..
Нет, кажется, не знает. Просто ляпнул, попав пальцем в небо.
Выдавать Черному-старшему, что я теперь в курсе его «страшной тайны», не хотелось, но врать ему хотелось еще меньше. Так что… будь что будет. В конце концов, подумаешь, рисунки… Не трупы же бывших жен.
И я решилась.
— Вы хорошо рисуете, Назар Миролюбович… К моему удивлению, он сразу расслабился.
— А-а-а, вот оно что. Ярик просветил? Хотя глупый вопрос, не сама же ты полезла. Ладно, понятно все. Хорошо, говоришь, рисую? — он хмыкнул. —
— Видела, — ляпнула я, и тут же пожалела об этом: Назар Миролюбович напрягся и посуровел.
— Когда это ты видела? — Ну… я ездила к нему в мастерскую. С Юлькой. Он ее портрет рисовал… И мой.
— Ясно. — Лицо Черного-старшего будто окаменело. — И что, хочешь сказать, я лучше рисую? Неужели? Теперь он говорил с откровенной насмешкой, и я внезапно разозлилась.
— Я ничего не хочу сказать! — почти рявкнула. — Я не специалист, чтобы судить! Просто мне ваши рисунки больше понравились, вот и все! — Котенок, не царапайся, — усмехнулся Назар Миролюбович, и я действительно едва не кинулась на него, выпустив когти.
Точнее, ногти. — Я понял. На самом деле Славка рисует в разы лучше, он ведь этому учился, а я — нет. Так, балуюсь иногда, чтобы стресс снять. Никогда не хотел сделать рисование своей профессией… Знаешь, это неправильно: выбирать делом своей жизни любимое хобби. Потом от него в результате начнет тошнить. Я слишком люблю рисовать, так что решил оставить это просто увлечением. Да и меня никогда не привлекали холст и масло, я люблю только одно — простой карандаш. Ну, ты видела. Как тебе твой портрет? Он хитро улыбнулся, и я внезапно осознала, что все это время сидела, глупо приоткрыв рот. Это чего такое было?! Назар Миролюбович со мной откровенничает? Про то, что любит рисовать?! Он! Любит! Рисовать! Боже, я бы меньше удивилась, если бы он сказал мне, что носит разноцветные носки и тапочки с помпонами.
— Пон… понравился… — Я рад.
Он… что?..
— Хочешь, обнаженной тебя нарисую? В ванной, например. И струи воды будут так соблазнительно… Ф-фух. Знакомый язвительный тиран и деспот возвращался, и я наконец отмерла.
— Нет! — Зачем же так сразу? — засмеялся Назар Миролюбович. — Я бы на твоем месте подумал… — Вы не на моем месте! Поэтому — нет! — А я все равно нарисую, — он прищурился. — Я хорошо помню, какая ты, Тина… — Хватит издеваться! — зашипела я, вскакивая со стула, и Назар Миролюбович поднялся следом, по-прежнему смеясь.
— Не шипи, котенок. Пошли к Ярику, а то он уже, наверное, заскучал.
— Нет! — громко ответили за кухонной дверью. Я подпрыгнула от неожиданности.
— Ярик, ты подслушивал?! — Нет! — возвестили во второй раз. — Я мимо проходил.
— Мимо, значит, — протянул Назар Миролюбович, хмыкая.
Оно и понятно: куда можно ходить мимо кухни? Она в этой квартире крайняя. Только если из окна выпрыгивать. — И куда это ты собирался… мимо? — К холодильнику.
Мы с Черным-старшим синхронно посмотрели на холодильник за нашими спинами. Ну да… мимо.
— Ладно, ребенок. Засчитано. Но больше чтобы не слушал взрослые разговоры.
— Договорились, — ответил Ярик таким лукавым голосом, что я сразу поняла: врет. О чем и сообщила Назару Миролюбовичу: — Он весь в вас.
— Я знаю, — ответил начальник, усмехнувшись.
Утром в
Продрала глаза, загрузила присланное… и замерла.
С экрана на меня смотрела я сама. Голая, но целомудренно повернувшаяся боком, моющаяся под струями воды. Мокрые волосы, рука, прикрывающая грудь, открытый взгляд.
Сволочь.
Надо же, а я и не представляла, что можно одновременно и злиться, и смеяться. Назар Миролюбович, вы открываете во мне новые таланты.
Телефон пиликнул.
«Нравится?» Гад.
«Между прочим, вы обещали».
«Не рисовать тебя я не обещал. Это просто рисунок, Тина».
Ну да, конечно. Просто рисунок. Хорошо хоть без обнаженной груди обошлись, и на том спасибо.
Я решила промолчать, и минут через двадцать, когда я уже встала с кровати и одевалась, пришло второе сообщение. На этот раз на рисунке оказался… котенок. Мокрый, взъерошенный и сердитый.
«Ярик сказал, что похожа».
Гады.
«Жаль, что я рисовать не умею. Я бы вас нарисовала».
«Кем?» Я подумала и честно ответила: «Тираннозавром».
Телефон промолчал, и я думала, что все. Но еще через полчаса я вышла из ванной и обнаружила на экране очередное сообщение… с нарисованным тираннозавром. В костюме и за столом. С чашкой чая и веточкой укропа во рту — как символ вегетарианства, наверное.
На этот раз я не удержалась от хохота, и хохотала минуты две, плюхнувшись прямо на пол. Куда там Вячеславу с его принцессой и свинопасом! «Вылитый вы, Назар Миролюбович. Повесьте у себя в офисе, дабы клиентов стращать».
«Я лучше твой портрет повешу. Тот, который последний.
Дабы клиентов… расслаблять».
Ну да, так я и поверила.
«Не повесите».
«Почему ты так решила?» «Все тираннозавры — жадины».
«Скорее, собственники. То, что мы считаем своим, никому не отдадим».
Я скрипнула зубами.
«Я не ваша!» «Разумеется».
Деспот. Но я решила не отвечать. Хватит с меня словесных перепалок. Пойду лучше завтрак готовить. И пусть думает что хочет.
Я не хочу любить тираннозавра. Не хочу и не буду. Да! В первый же мой рабочий день на новом месте Назар Миролюбович попросил меня одеваться по-прежнему в юбки и платья, заработав при этом укоризненный взгляд. Но от своего не отступил. Так что я продолжала одеваться, как раньше. И заваривать ему чай. Только что за секретарской стойкой не сидела и работу помощника юриста не выполняла — а в остальном примерно то же самое. Даже зарплата одинаковая.
Моя вторая рабочая неделя началась очень интересно. С самого утра, как только я вошла в квартиру, Назар Миролюбович заявил: — Тина, ты говорила, твоей дочери три года? Она ходит в детский сад? — Угу, — кивнула я, расстегивая куртку. К чему это он? — Ты приведи ее как-нибудь с собой, пусть с Яриком пообщаются. И ты с дочерью день проведешь, и сыну моему полезно будет.
Я кивнула, слегка шокированная предложением Назара Миролюбовича. Теперь я, конечно, знала о проблемах Ярослава больше, чем месяц назад, тем более что мы с ним уже несколько раз ездили на занятия в детский центр, и я видела, как они проходят. Но все же… — Вы уверены? — Разумеется, я уверен, — ответил Назар Миролюбович немного раздраженно. — Я никогда не говорю того, в чем не уверен.