Тире-тире-точка
Шрифт:
— Нет, этого не было.
— В котором часу вы с ним разговаривали?
— Да ещё утро было.
— Куда он направился, вы не заметили?
— За кустами не видно было. Может, обратно в Москву, а может, и в Химки…
Положив трубку, дежурный подошёл к карте. «А паренёк-то двигался по направлению к Шереметьевскому аэродрому, — подумал про себя майор. — Только давно это было, очень давно. Утром, а сейчас уже вечер… А за это время с „искателем трещин“ ой-ёй-ёй что могло произойти…»
В это время на столе снова зазвонил телефон.
— Товарищ дежурный! —
— Слушаю вас! — сказал майор.
ПРЯТАТЬСЯ НАДО ТОЖЕ ГРАМОТНО
Парнишка стоял, широко расставив ноги, крепко держась правой рукой за лямку рюкзака, и, прищурившись, смотрел в приоткрытую дверь депо, где стояли пожарные машины.
«Сейчас будет пробираться внутрь», — подумал оперативный дежурный.
Дежурный не ошибся. Лишь только его внимание отвлёк проходивший по двору капитан, парнишка, воспользовавшись этим, ловко проник в депо и стал красться по стенке вглубь.
Услышав за спиной подозрительный шорох, дневальный переступил порог и заглянул в депо. Стоя возле дверцы автоцистерны, мальчишка изо всех сил нажимал на ручку.
— Ну, куда ты полез? Куда? — сказал пожарный. — Неграмотно лезешь, это же автонасос, в нём и прятаться-то негде. Ну ещё в специальных, скажем, машинах — в автомобиле связи или службы освещения — там можно, там хоть место есть. Эх, темнота!.. А ну давай на свет!
Пожарный вывел хмурого парнишку из депо.
— Теперь докладывай, — сказал он, — зачем в машину лез?
— На пожар надо, вот и лез, — честно признался паренёк.
— Что значит — надо?
— Надо, и всё!
— Да зачем надо-то?
— Ну, надо!
— Вот заладил: «надо»! Домой тебе надо, а не на пожар. Иди!
Мальчишка пошёл.
— Хотя стой!
Мальчишка остановился.
— Дам-ка я тебе один адресок на всякий пожарный случай! — сказал дежурный.
Паренёк недоверчиво обернулся и увидел, как пожарный написал что-то на листке бумаги и протянул ему со словами:
— Вот… Это тебе действительно надо.
Мальчишка пробежал глазами адрес: «Москва, 3-я Песчаная улица, дом 7/23. Добровольное пожарное общество».
— Вот! Надо тебе сходить по этому адресу и поступить в дружину «Юный пожарник»… А как научишься, приходи, вместе на пожар поедем. Грамотно поедем! Как полагается! Тогда тебе и прятаться не надо будет.
Мальчишка осмотрел прищуренными глазами дневального и, заметив на его груди медаль, подошёл поближе. Шевеля беззвучно губами, он прочитал надпись на медали: «За отвагу на пожаре». Потом он хотел что-то спросить, но, видно, раздумал, повернулся, подтянул рюкзак и зашагал прочь. Потом опять повернулся и сказал:
— А я всё равно сегодня на пожаре буду!
— Не будешь.
— Почему это не буду?
— Потому, что сегодня пожара не будет. Сегодня выходной день. Сегодня огонь тоже отдыхает…
— В котором часу это было? — спросил дежурный по отделению.
— В шестнадцать ноль-ноль.
— А где ваша часть находится?
— В Химках. Военизированная № 1, улица Ленинградская, 17-а.
— Значит, в Химках?.. Понятно! Скажите, а случаев пожара в вашем районе не было?
— Да нет, вроде тихо было.
— Судя по приметам, парень это, конечно, тот самый.
— А вы ещё не разыскали его?
— Пока нет, но думаю, что скоро разыщем.
— Сигналы есть, товарищ дежурный?
— Нет. Сигналов нет, а предчувствие есть! Что-то вроде «дыма», а у нас дыма без огня, как и у вас, не бывает…
ОН ГОВОРИТ, ЧТО ЕГО ФАМИЛИЯ РЕПИН
— Слушай, Трофимов! Положение, значит, такое. Утром мальчугана видели в районе Ховрина, а днём — в Химках, значит, вечером должен быть у вас, в Шереметьеве! Некуда ему больше деться, чует моё сердце… Что? Как, поймали? Уже поймали?.. Ну что, Трофимов, говорил я тебе, что в Антарктиде обязательно будут водиться «зайцы»… с голубыми глазами. А как же! У меня же на них нюх, Трофимов, потому и сошлось! И приметы, говоришь, сходятся? Так всё и должно быть. Что, что не сходится? Ах, фамилия? Как, он говорит, его фамилия? Репин? А он не перепутал? Может, он Левитан? Или Суриков? Репин, значит? Ну ладно, я, когда на полюс бегал, тоже у какого-то композитора брал напрокат фамилию… В общем, Репин так Репин, давай его сюда, а то мать через каждые полчаса звонит.
Ровно через тридцать минут под окнами 10-го отделения милиции города Москвы раздался шум машины.
Подойдя к окошку, майор увидел, как из «газика» выпрыгнул мальчишка с рюкзаком и в сопровождении двух милиционеров направился к входным дверям, потом по коридору раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался лейтенант милиции с весёлым и довольным лицом.
— Товарищ майор! — отрапортовал он. — Разрешите ввести?
— А, Трофимов! Давай, давай, Трофимов, давай! — сказал майор, набирая номер квартиры Ерохиных.
— Старшина! — скомандовал лейтенант.
Сопровождающий милиционер ввёл в комнату мальчишку. Трофимов, довольный удачно проведённой операцией, посмотрел на майора, но по выражению его лица и по тому, как тот резко опустил телефонную трубку, понял, что произошло что-то непредвиденное.
— Не тот! — сказал майор.
— Как — не тот? — спросил Трофимов.
— Мальчишка не тот! Совсем не тот! Не Ерохин!
— Как — не Ерохин? — удивился Трофимов.
— Я же тебе говорил, что блондин, с голубыми глазами, беленький. И потом, фамилия-то не сходится. Ерохин нам нужен, а это Репин! Твоя фамилия Репин?
— Репин! — подтвердил черноглазый, шмыгая носом и кашляя.
— А может, Суриков или Левитан?
— Да Репин! — поправил майора паренёк, кашляя.
— Репин… В Антарктиду собрался, а сам кашляешь.
— Я не кашляю.
— А что же ты делаешь?
— Откашливаюсь.
— «Откашливаюсь»… Наверно, закалялся, как сталь, и вот… перезакалился. Ну ладно. Отведите этого Репина в детскую комнату, пусть там разберутся с этим… передвижником.
Старшина вышел с парнишкой из комнаты, а майор протянул Трофимову фотографию Жени Ерохина и сказал: