Тишина в эфире
Шрифт:
Алисия подняла трубку внутреннего телефона и набрала короткий номер.
– Химическая лаборатория центрального управления полиции Треверберга, говорит Стелла! – после первого губка ответил звонкий женский голосок.
– Здравствуйте, Стелла. Это детектив Алисия Кантер из отдела по борьбе с наркотиками. Я просматриваю химический отчет и бланки с первичным анализом вещественных доказательств из лав-отеля «Фиолетовое солнце», которые мы до сих пор не отдали детективу Лоуренсу Уайту из отдела криминалистической экспертизы. Я хотела бы кое-что уточнить.
– Конечно, детектив Кантер, слушаю.
–
– Нет, мэм. Вскрытие начнут через полчаса. Волосы были найдены на подушке и на одеяле. Шанс на то, что они принадлежат другой женщине, есть, но он ничтожен.
– Вы написали, – Алисия открыла нужную страницу отчета, – что их естественный цвет – рыжий.
– Совершенно верно, детектив Кантер. Окрашены в платиновый оттенок, но на самом деле рыжие. Медные с рыжеватым отливом.
– Благодарю вас. Простите, что отвлекла.
– Была рада помочь. Позвонить вам после того, как патологоанатом закончит с телом?
– Я ознакомлюсь с итоговым отчетом по вскрытию в понедельник. Спасибо еще раз.
Положив трубку, Алисия вновь просмотрела отчет, а потом перевела взгляд на свежий номер «Треверберг Таймс», который Гаспар принес утром. «Безымянная Юнона в фиолетовых шелках». Не слишком изящный намек на «Венеру в мехах» – она давно перестала ждать от заголовков городской газеты элегантных сравнений и тонкого интеллектуального юмора – но передовица, еще с утра казавшаяся ей забавной в своей глупости, теперь оставляла ощущение неприятной тянущей пустоты. Так кости, сломанные много лет назад, ноют во время холодной дождливой погоды.
Во всем этом нет ничего, кроме жутковатого совпадения. Верно, детектив Кантер? Но если вы на самом деле в это верите, то почему изменили своему правилу и не купили книжную новинку? И почему вы так упорно выключаете радио в машине, когда разговор заходит о «Рождении Юноны»?
– Пожалуй, ты прав, Гаспар. Мне нужно немного поспать. Поеду домой.
– Вот теперь ты говоришь дело. А то рыжие волосы, трупы, отчеты из химической лаборатории. Все это ждет до понедельника! К слову, ты не передумала насчет планов на вечер? Я могу пойти с тобой в оперу в качестве кавалера.
От необходимости отвечать Алисию избавил зазвонивший телефон на столе вампира.
– Детектив Матис слушает! – провозгласил он таким тоном, будто пять минут назад не обсуждал сексуальные пристрастия Рэймонда Лока и Анны Монфорт, а говорил о сугубо профессиональных вещах. – Детектив Кантер здесь, но она уходит домой, вы можете передать заявление мне. В смысле – не хочет говорить с мужчиной потому, что они пристрастно расследуют дела о преследованиях?.. И с каких это пор подобные дела рассматривает отдел по борьбе с наркотиками? А, вот оно что. Ты уверен, что дамочка не тронулась умом? Как-как? Китти Свонсон? Ты на полном серьезе? Китти Свонсон подала заявление и пожаловалась на то, что ее преследуют?! Ладно. Я передам ей, чтобы спустилась.
Закончив разговор, Гаспар встал и направился к выходу из кабинета.
– Сделаю себе еще кофе и поработаю немного, – сказал он. – А тебе лучше подойти к дежурному, Элли. Если Барни не чокнулся от лишней дозы кофеина и сказал правду, там ждет перепуганная до смерти Китти Свонсон. И она утверждает,
Поздний вечер того же дня
– Женщина, певшая Изольду – просто душечка, правда? Я без ума от голосов итальянок. Слава богу, что мы попали в оперу до конца сезона. Я бы рвала на себе волосы, пропустив такое!
Эжени Барт, одна из дочерей биржевого короля, была создана для того, чтобы блистать в свете. Ей недоставало глубины ума, но она прекрасно восполняла это широким кругозором, начитанностью и красотой, которую мужчины называли ангельской. Невысокий рост, хрупкая фигурка, золотые кудри, обрамлявшие миниатюрное кукольное личико, и ясные карие глаза. В свои двадцать два Эжени до сих пор не озаботилась выбором будущей профессии, а отец, в свою очередь, на этом не настаивал. В богатых семьях Треверберга для женщины главной составляющей счастья был успешный брак. Подходящую партию Уильям Барт-старший ненаглядной дочурке еще не подыскал, и та ловила момент, наслаждаясь флиртом и мужским вниманием.
Когда Алисия познакомилась с Эжени, той едва исполнилось восемнадцать. Их представил Гарольд, близкий друг детектива Кантер, единственный сын владелицы клуба «Королева ночи», дамы, вхожей в светское общество Треверберга. Он же познакомил ее и с доктором Филиппом Хобартом, и с Уильямом Бартом-старшим, и с остальными представителями городской элиты – финансовой, творческой, модной. Высший свет, не любивший чужаков, принял Алисию с теплом. Сегодня Гарольд смотрит на нее… откуда там смотрят темные существа, которых уже нет в живых? А она гуляет по балам, пьет шампанское, выслушивает сплетни и смеется над тонкими шутками. Когда детектив Кантер задумывалось об этом, игристое вино, бутылка которого стоила целое состояние, начинало горчить, а приготовленные лучшими поварами угощения казались помоями. Чувствовала ли она вину перед Гарольдом? Скорее нет, чем да. Но прошлого не вернуть. Она не сможет отмотать пленку назад, не сможет спасти ему жизнь, не предостережет от рокового шага. Зато она сможет изменить будущее… и изменит. Но не время думать о Гарольде. У нее есть дела поважнее.
– Опера чудесна, дорогая. Еще пара таких – и я, пожалуй, полюблю Вагнера.
– Мы обязаны за это выпить. Хочу розового вина! Кажется, в саду подают розовое вино. Ты не проголодалась?
– Немного.
– Пойдем скорее. Я видела, как официанты носят острые колбаски! Те самые, с тремя видами перца. Помнишь, мы ели их в том ресторане… как он назывался?
– «Под зеленой крышей».
– Точно, – обрадовалась Эжени. – Идем, Элли! Если мы задержимся, все съедят!
Подруги вышли в сад, по торжественному случаю освещенный разноцветными гирляндами. Мужчины и женщины, одетые в вечерние наряды, прохаживались возле накрытых столов, официанты в строгой черно-белой форме сновали в толпе, разнося вино и шампанское. Пока Алисия кивала знакомым, Эжени взяла два бокала и протянула ей один из них.
– Мое любимое, – сказала девушка, сделав глоток и блаженно зажмурившись. – Такое подавали на последнем приеме у доктора Хобарта… он часто дает свои вина для вечеров, которые организовывают после оперы или балета. Интересно, что подадут завтра? Умираю от любопытства! Он тебя пригласил?
Конец ознакомительного фрагмента.