Титан империи 2
Шрифт:
— Ты же мертв?.. — слетело с моего языка.
— Я жив, пока стоят эти стены. И пока дышат люди, воспитанные и прирученные мною. И пока не пошло прахом все, что мне удалось сохранить. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Сын.
— Постой-постой, ничего не поним…
— Поймешь, — сказал отец и наставил на меня свой длинный палец. — Но я хочу сказать тебе, что ты — моя плоть и кровь. Ты Скалозубов, и чем раньше ты это поймешь, тем раньше ты сможешь возродить наш род. Я наделал много ошибок за свою жизнь, и все говорило мне о том, что ты — одна из них. Твой образ жизни и знакомства всегда лежали черным пятном на репутации нашего рода…
— Да постой, как ты?..
— Никогда не поздно исправлять ошибки, в том числе и те, которые зашли слишком далеко. И я не про твою обиду на меня. Возможно, мне следовало быть куда мягче с тобой, учитывая в каком месте мы оказались. По моей вине. Если сможешь, прости меня, сын. За все, что я мог бы дать тебе.
— Хорошо, но…
— Отлично! — хлопнул он в ладоши и принялся расхаживать по кабинету, не прекращая говорить. — Надеюсь Зубр наставит тебя на путь истинный, обучит и введет в правильные круги. Он не просто мой слуга, но и самый верный друг, с которым мы прошли ГАРМ и построили эти крепкие стены. Держись его, и он научит тебя тому, что не успел передать тебе я.
— Так он уже…
— Василий, знает кто тебе друг, а кого стоит опасаться! В том числе это касается и твоих будущих вассалов.
— Будущих? Отец, я…
Ох, сколько я не пытался остановить этот поток сбивающих с толку слов, но граф все не умолкал.
— Однако запомни, — поднял он палец. — Верность всегда подтверждается делами. Не красным словцом, клятвами, дорогим подарком или победами минувших дней. Я это хорошо понял, когда понес поражение под Омском. Там союзники показали свое истинное лицо, пусть нынче уже не доказать их умысел, ошибку или банальную глупость. У каждого из них есть свои достоинства и недостатки. Берцовский — горд, умен, но обидчив. Кречетов осторожен, замкнут, но верен. Герасимов — свиреп в бою, но коварен. Его опасайся больше всего. Он та еще змея…
— Герасимов…
И тут до меня, наконец, дошло и я едва не хлопнул себя по лбу.
Это же просто записанное заранее сообщение, балда! Каждая моя реплика поворачивает разговор в определенную сторону, создавая иллюзию живого общения.
Просто дай ему закончить. Призрак и знать не знает о том, что творилось последние двое суток.
— … и помни, — продолжал он вещать. — Твои главные ресурсы не деньги, не магия, хотя и без них не обойтись. Твоя главная сила — люди, которые тебя окружают. Род. Это же касается и ГАРМа, куда тебе предстоит поступить, если миссия Василия Григорьевича увенчается успехом. Без верных друзей и союзников, о плечо которых ты можешь опереться, самые крепкие стены ничего не стоят. Ибо нет такой крепости, которую не возьмет мул груженый золотом. Особенно, если за стенами полно крыс. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Ага…
— Замечательно! И еще. Наверное, стоило сказать об этом очень давно, но я боялся огласки…
— Ты про подвал?
И тут призрак на мгновение завис.
— А вот с твоими дурными привычками придется завязать раз и навсегда! — сверкнул он глазами и наставил на меня ноготь. — Детство закончено, молодой человек. Теперь либо ты возьмешься за ум, либо погибнешь! В ГАРМе тебе будет не до веселья!
— Да, да… — улыбнулся я. Похоже, мое раннее знакомство с Гамой отец не предусмотрел. Видать, думал, что Зубр или не успеет вернуться до его кончины, или побоится раскрывать ее личность.
— Ты про Гаму? — помог я ему направить разговор в нужное русло.
— Да, она и есть секрет, который я хранил долгие годы. О том, кто она такая, знал только я, твоя покойная мать и Василий Григорьевич, конечно же. Сын. Обвинения нашего рода в сношениях с Нексусом не лишены оснований… На самом деле она — перебежчик с Нексуса.
— Пусть так, — пожал я плечами.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — голос призрака потеплел. — С Амальгамой мы встретились довольно давно. Двадцать лет назад я спас ее от лап ее сородичей, которые последовали за ней из Монолита, чтобы наказать за отступничество… В благодарность за спасение и кров она поклялась служить нашему роду верой и правдой.
— Мы уже и так неплохо поладили…
— Она поможет тебя постигнуть новые грани силы, а также подберет тебе обмундирование под стать твоим способностям. Как и Василий Григорьевич, она мой самый верный союзник. Можешь не сомневаться в ней, и не стесняйся обращаться к за советом. Она куда старше, чем выглядит. У нее тоже есть интерес — люди ее чрезвычайно интересуют, так что можешь не смущаться, раскрывая ей секреты своего сердца. Она мудра и опытна в бою и… в… разных делах…
А вот это интересно! И что это за «разные дела»?
— Последнее, что мне остается сделать, прежде чем я уйду, — склонил голову призрак отца. — Передать тебе вот это.
С этими словами граф подошел ко мне с протянутой рукой. Я машинально подставил ладони и них упало нечто серебристое.
Кольцо с фамильным драконом. Совершенно невесомое.
— Перстень главы рода всегда должен быть на твоем пальце! Это символ того, что ты — старший Скалозубов. Помни, кто ты есть даже в самые тяжелые времена. И приумножь славу рода. Возроди его из пепла! Ты наш единственный шанс. И еще… воссоединись с сестрой. Это может быть нелегко — твой дед отгородился от нас каменной стеной, но, возможно, ему не удалось запудрить мозги Насте. Она учится в ГАРМе. Найди ее там и постарайся помириться.
— Хорошо, я не подведу тебя, отец, — проговорил я, сжимая иллюзорное кольцо в кулаке.
Возможно, он ждал именно этих слов. Потому что только теперь Скалозубов старший впервые улыбнулся.
Ночной визит инквизитора поставил весь личный состав Фаустовского изолятора №14 на уши. Андрей Петрович Перцев, старший смены, помнил, что последний раз такое происходило пару лет назад, когда сюда заявился сам граф Скалозубов с внезапной проверкой.
Ох, и покатились тогда головушки… Но старый граф хотя бы не задерживался в Остроге — как называли изолятор в народе — больше, чем на несколько часов.
А этот сваливать и вовсе не собирается. Забрал себе целый этаж и вызывает к себе то одного, то другого бедолагу со всей округи. Даже Боярскую умудрился как-то выцепить.
И вот его преосвященство снова вылез из допросной, где целую ночь терзал Федора Александровича. И снова шел к дежурке…
— Мне нужен барон Раскольников, — нахмурил брови мрачный человек со шрамом, пересекающим судорожно сжатые губы. — Немедленно.
Перцев тут же бросился листать журнал и доставать ключи. Вид сверкающего кинжал на серебристой броши отсекал любые вопросы.