Титан империи 4
Шрифт:
— Звезды?
— Угу, пятиконечные такие, на башнях. Говорят, жутко красивые заразы, особенно когда сияют во время Прорыва… О! Алексей Георгиевич, ты помнишь что тогда Зубр со Скалозубовым учудили?
— Опять ты про это?.. — вздохнул Жук и плюхнулся на сиденье машиниста рядом с молчаливым Васькой.
— А то! Их же после этого в спешном порядке из ГАРМа и выг… выпустили, вернее.
— Что? Моего отца с Зубром выгнали? Это как?
— А ты чего, не знаешь? — хохотнул машинист. — Их как бы выпустили официально и с дипломом, но, считай, выперли, чтобы
— А про неофициальные тебе, Ян Клавдиевич, стоит язычок свой прикусить, — заметил Жук. — Особенно через пару километров, когда цивилизация покажется.
— Мое машинистское дело маленькое! Между прочим, везли эту красавицу они именно на моей дрезине… Блин, сейчас бы ни за что не согласился. Ни за какие коврижки так шеей рискнуть. А тогда был молодым…
— Так стоп. Что отец с Зубром такого привезли из Москвы, что от них поспешили избавиться, скажете уже? — спросил я и посмотрел на Настю.
Сестра пожала плечами. Она была заинтересована не меньше меня.
— Или кого? — спросила она.
Жук ухмыльнулся, но промолчал.
— Ааа… Кремлевскую звезду, что же еще? О, кстати, она еще здесь! — спохватился Ян Клавдиевич и сунулся в шкаф. — Вернее часть…
Через минуту он достал оттуда нечто, завернутое в сверток, и торжественно протянул мне.
Я развернул тряпочку — внутри лежал потускневший кусок красного стекла.
Прощупав, я нашел вещицу вполне обычной. Посмотрел на свет, и да. Рубиновое стекло, но не более.
На мой озадаченный взгляд Ян Клавдиевич только махнул рукой:
— Стекляшка обычная, но моему сердцу дорога. А остальная звезда до сих пор стоит в ГАРМе. Увидишь еще — ее сложно не заметить.
— И на кой черт им пришло в голову притащить из Москвы звезду? — спросил я, вернув машинисту его «сокровище».
— В ней крылся океан силы, Евгений, — покачал головой Ян Клавдиевич. — Не знаю как так получилось, но звезды, как говорят, могут ослепить, если смотреть на них без защитных очков. И почти весь путь назад ваш отец забирал оттуда энергию, но не для собственных нужд. Зубра в Москве тяжело ранили, и сила понадобилась, чтобы он не откинулся прямо в дрезине. Мы с вашим отцом справились. А в ГАРМе, к счастью, звезду конфисковали.
— К счастью?
— Да, — кивнул машинист. — Ваш отец даже треть силы оттуда не смог забрать, когда Зубр более-менее пришел в норму. Звезда была настолько мощная, что поглотить ее даже для опытного мага — задача не из легких. Ваш отец рисковал сам помереть от такого чудовищного наплыва, хотя за ним уже тогда закрепилось прозвище Мертвец, из-за его привычки пропадать в Москве целыми месяцами.
Я знал, что Женин папа был не простым ликвидатором, но теперь выходило, что он, ни много ни мало, местная легенда.
— Михаила даже пару раз списывали как пропавшего без вести, — продолжил Ян Клавдиевич. — Но он всегда возвращался. Вон как наш Алексей Георгиевич. Он тоже на Нексусе любит задерживаться сверх меры.
— Кхм! — Жук посмотрел на языкастого с таким видом, будто сейчас выкинет его из дрезины.
— Молчу-молчу, — машинист закашлялся и закрыл себе губы на «молнию».
— Вы тоже черпали силы из звезды? — спросил я Яна Клавдиевича.
— Нет, я побоялся к ней даже пальцем прикоснуться, ибо я хоть и маг, но моя Искорка всегда была слабенькой. Еще лопну от натуги.
— Пусть звезду конфисковали, а что с отцом?
— А его под белые рученьки и на допрос в инквизицию. В первый раз.
— Даже так?
— Дело серьезное и попахивало трибуналом. К этому можно пристегнуть что угодно — от юношеской безалаберности, до попытки саботажа. Все-таки мы все — слуги Императора, и наши жизни мы не имеем права расходовать на «ерунду», да и без одобрения свыше в Москву соваться запрещено. Я уж порою думал, что все — песенка Мертвеца спета, ан нет. К счастью для вашего отца, слухи о том, что студент умудрился вытащить из Кремля звезду просочились за пределы ГАРМа. Этим заинтересовался даже Император, и поговаривают, что именно он и спас вашего папеньку от тюрьмы.
— И что? — осторожно спросил я. — На башнях этого Кремля до сих пор остались такие звезды?
— Да, но лично сам я их давно не видел. Я дальше Люберец в последнее время не подхожу. Тот поход до сих пор снится мне в кошмарах.
— И они ходили вдвоем?
— Нет. Всего парней было десять, и они были лучшими. В ГАРМ вернулись лишь двое. Да я, машинист.
— … обрадуйте меня и скажите, что Колесо еще возможно восстановить? — пробормотал Зубр в трубку.
— Нет, — донесся голос начальника одного из цехов ФОЗа. — Оно выгорело изнутри, и все оборудование полетело лесом. Его только на переплавку. Но, Василий Григорьевич… похоже, его благородие, сорвал куш. Нексорида в этом Колесе, уж простите, хоть жопой жуй! Да оно полностью из него состоит, мать его!
— Хорошо, — вздохнул Зубр. — Тогда весь материал в работу. У нас в планах расширение производства, и этот нексорид нам очень пригодится.
— Будет сделано. Думаю, парни справятся за несколько дней. Я сам прослежу за всем процессом.
— Отлично, мне отчет по завершению. Всего доброго.
И дворецкий отключился. Неплохо, раз и впрямь эта уродливая штуковина, которую они позавчера весь день выкатывали из леса, а весь следующий по кускам перевозили к ФОЗу на баржах, полностью состоит из «зеленого золота», как иногда называли нексорид.
Так. Одним делом меньше, теперь еще бы с ремонтом усадьбы закончить, но здесь, похоже, проблем также не возникнет.
За работу Сеня со своими людьми взялся так рьяно, что Зубр не успевал следить за всей братией. Всего за пару часов они оплели все поместье строительными лесами, отняли у Зубра план, а потом начали орудовать так, что гром, наверняка, было слышно в Фаустово.