Шрифт:
Пролог
15 сентября 2051 года…
Стылое, промозглое, нервное утро.
Еще сумерки. Полоска зари едва тлеет у горизонта. Порывистый ветер гонит клубы пыли среди развалин высотных зданий, треплет полог штабной палатки.
Вокруг мириады огней. Полевые госпитали медицины катастроф, освещенные изнутри болезненно ярким светом, машины со включенными фарами, бронетехника, разметочные сигналы временных вертолетных площадок, габаритные светляки устремленных в небо антенн связи…
А вокруг руины, руины,
Минута тишины.
Разбор завалов прекращен. Все замерли.
Лица людей злые и усталые, техника запыленная, а тишина глухая, отдающая безысходностью второго рассвета после катастрофы, потрясшей Землю.
Очередной порыв ветра все же распахнул полог штабной палатки, и вдруг голос — хриплый, надсаженный, вырвался оттуда, заставляя вздрогнуть спасателей, военных, медиков…
— Пять! Пять взрывов одновременно! — Генерал Шепетов резко встал, едва не опрокинув стул, вскинул руку, растопырил пальцы, словно хотел загрести ими лицо побледневшего полковника, смять его, скомкать, как бесполезные бумаги, что все копились и копились на столе. — Пять взрывов, синхронизированные до секунды! Это не может быть случайностью, совпадением!
Аскетичная обстановка полевого штаба пропиталась атмосферой нервозности. В нездоровом желтом свете плавал сигаретный дым, тускло сияли голографические экраны, бросая землисто-серые отсветы на лица нескольких офицеров.
Не дождавшись ответа от полковника, Шепетов обернулся к тактическому терминалу, коснулся сенсора. В полуметре от него тут же спроецировался полупрозрачный, словно созданный из уплотненного воздуха стереомонитор, в объеме которого возникло изображение группы ученых, столпившихся у карты евразийского континента.
Соединение, установленное с аналитическим центром МЧС России, стало следствием машинального действия безмерно уставшего, почти потерявшего надежду, но еще не сломленного человека. Шепетов находился на грани отчаяния — чувства не свойственного боевому генералу. Впрочем, ощущение безысходности буквально витало в воздухе, его испытывали все, начиная от рядового спасателя и заканчивая высшими чинами Генштаба.
Никто ничего не понимал. Вторые сутки на исходе, а информации — ноль. Вокруг — тотальные разрушения. Пять мощнейших взрывов, повлекших за собой цепную реакцию техногенных катастроф, пробудивших тектоническую активность земной коры, грянули одновременно в пяти точках евразийского континента, удаленных друг от друга на сотни километров.
Масштаб бедствия не укладывался в рассудке.
Генерал молча, будто окаменев, смотрел на экран, погрузившись в тяжелые мысли, что кружили водоворотом, тянули в омут отчаяния…
Нет информации… Нет способа послать в зоны бедствий хотя бы беспилотные аппараты. Все попытки завершились провалом — взрывы грянули неожиданно, спутники успели зафиксировать лишь исполинские выбросы миллиардов тонн вещества, атмосфера над эпицентрами катастроф мгновенно помутилась, а затем там начали происходить невозможные, непостижимые с точки зрения современной науки явления, словно сама природа восстала против людей…
Глаза Шепетова сузились, взгляд чуть прояснился. Он вздрогнул, осознав, что уже секунд тридцать молча смотрит на огромную, составленную из сотен экранов электронную карту Евразии, занимающую всю стену аналитического центра МЧС. Пять условных сферических фигур, наполовину утопленных в толщу земной коры, выделяли зоны бедствия: примерно равные по диаметру, они изолировали от остального мира Новосибирский Академгородок, Институт имени Курчатова в Москве, недостроенную атомную электростанцию на полуострове Казантип, в Крыму, атомную станцию в Сосновом Бору и, наконец, уже печально известную зону отчужденных пространств в районе бывшей Чернобыльской АЭС.
— Ну, что вы там столпились?! — не выдержав воцарившейся гнетущей тишины, рявкнул Шепетов, привлекая внимание специалистов аналитического центра. Приближалось время очередного доклада Президенту, а он не мог сказать главе государства ничего нового — в то время как мировые информагентства будто с ума посходили, изливая с экранов, сообщая по радио, распространяя по компьютерным сетям откровенный бред о вторжении инопланетян, падении астероидов, испытании секретного оружия, — он снова и снова расписывался в собственном бессилии…
— Нам удалось произвести вычисления, используя данные сейсмологических и метеорологических станций, а также со спутников, полученные перед их сходом с орбит, — обернувшись к комплексу связи, сообщил руководитель научной группы. — Это потрясающе… — На взгляд генерала, ученый вел себя неадекватно. Что может быть потрясающего в картине глобальной катастрофы, стершей с лица Земли целые города?!
— Мы построили математическую модель катастрофы, — как ни в чем не бывало, продолжил профессор Марников. — При ее анализе сделано невероятное открытие! Первоначально существовала «материнская» аномалия, возникшая в гравитационном поле Земли всего на доли секунд. Затем она распалась на пять очагов, представляющих собой сферические деформации поля тяготения планеты!
— Что это дает?! — не выдержав, вспылил Шепетов. — Какой практический толк от ваших умозаключений?! Объясняйте доступным языком!
— Минуту терпения, — кивнул Марников. Сжав сенсор лазерной указки, он выпустил кроваво-красный лучик. — Практический смысл огромен. Надеюсь, генерал, вы понимаете разницу между полой сферой и шаром?
— Естественно!
— Мы доказали, что гравитационные аномалии имеют структуру полых сфер! — торжествующе заключил Марников. — Это значит, что искажения гравитационного поля имеют четкие внешние и внутренние границы, а сила тяготения внутри отчужденных пространств, по нашим предположениям, соответствует норме!
— То есть там сохранились условия для жизни? — встрепенулся генерал.
— Вероятно. Мы не в состоянии прогнозировать последствия произошедших землетрясений и спровоцированных ими техногенных катастроф. Наши вычисления показывают, что каждая из зон бедствий в данный момент окружена Барьером гравитационного искажения. Его глубина, по самым последним данным, составляет три километра для каждого из отчужденных пространств. — Профессор чиркнул лучом по непонятным отметкам, расположенным подле сферических фигур, наполовину утопленных в толщу земной коры. — Повышенное значение гравитации одинаково для периметра всех зон, где произошли катастрофы. Нам удалось установить, что сила тяготения возрастает постепенно, достигая трехкратной величины на расстоянии полутора километров от внешнего радиуса Барьеров, а затем постепенно уменьшается, если двигаться в сторону изолированных пространств. Барьеры на данный момент стабилизировались. Новые толчки пока не фиксируются. Вероятно, все тектонические сдвиги, связанные со скачкообразным увеличением гравитации, уже произошли.