Титановая Лоза

Ливадный Андрей Львович

На фоне невероятных картин тотального разрушения резко выделялись цепочки фонарных столбов — они выглядели нетронутыми, лишь некоторые сломаны либо скручены, с остальных, оставшихся ровными (будто они — вызов окружающему хаосу, невольно подумал Егор), свисали порванные провода, а вот с ними-то как раз творилось нечто неладное: при полном отсутствии ветра провода раскачивались, свивались в кольца, пружинистыми спиралями пытались дотянуться до исковерканной земли, искрили, что выглядело совершенно невозможным…

— Юрко, что на сканерах? — Баграмов в потусторонние силы не верил,

не раз убеждаясь на практике, что большинство явлений только выглядят необъяснимыми…

— БСК [1] в сбое, командир. Пять-шесть метров, дальше не берет. Тут вокруг непонятные энергетические поля.

Ладно. Искры пока что спишем на статику. — Егор обернулся, жестом приказав двум разведчикам выдвигаться на рубеж двадцати метров, усилием воли отогнал непонятно откуда накатившую жуть, взглянул в небеса и, не заметив там никакого движения, выдохнул в коммуникатор:

1

БСК — боевой сканирующий комплекс.

— Сенченко, Данилов, ко мне!

Двое бойцов выросли за спиной, как тени.

Справа, на удалении от зловещих, уводящих в высь дорог, Баграмов заметил крупный фрагмент многоэтажного здания. Создавалось впечатление, что обломок монолитной бетонной постройки был поднят в воздух, а затем рухнул обратно — вокруг него просматривалось подобие кратера — ровная округлая площадка, окруженная кольцевым валом различного строительного мусора.

— К зданию. Проверить сканерами остойчивость, занять позицию, прикрывать продвижение группы. — Отдав приказ, Егор снова вызвал Юрко:

— Саша, что с дорогами? На чем они держатся?

— Гравитационная аномалия, командир. Сейчас пытаюсь определить точную границу «пятна» пониженной силы тяготения.

— Работай.

Ни хрена себе!… — Егор вновь ощутил неприятный холодок. По всему получалось, что армированное стекловолокном дорожное покрытие сначала подверглось воздействию высокой температуры, деформировалось, а затем отслоилось и застыло, удерживаясь в поле пониженной гравитации, сохраняя целостность лишь за счет конструктивной прочности материала.

— Юрко?

— Передаю данные. Граница аномальной зоны нанесена на карту.

— Сенченко?

— На позиции. В здание не пошли, оно все растрескалось, на одной арматуре держится. На подступах — непонятная серебристая поросль. Сканируется как чистый металл.

Осмыслив полученную информацию, Баграмов мысленно проложил маршрут движения. Если по дороге не будет сюрпризов, то через полчаса группа выйдет к тому месту, где до катастрофы находился Институт имени Курчатова.

Передав данные по маршруту, он негромко скомандовал:

— Парами вперед! Прикрываем друг друга. Один сканирует, второй контролирует обстановку визуально! Пошли!

* * *

Четырнадцать километров…

На полигоне, в полной экипировке, используя механическую мускулатуру, Егор преодолевал такое расстояние за полчаса.

Группа продвигалась медленно, бойцы сканировали каждый метр прилегающего к маршруту пространства, выявляя все новые «пятна» гравитационных аномалий, которые они были вынуждены обходить. Постепенно взгляду открывалась совершенно новая реальность. Кровь стыла в жилах от попытки представить, что именно творилось тут в момент катастрофы…

Здания, дороги, коммуникации — все перемешано в немыслимых сочетаниях, в некоторых местах многотонные обломки строений были необъяснимым образом внедрены друг в друга, часто попадались фрагменты строительных конструкций, из которых выступали поверхности других «объектов», начиная от различных труб и заканчивая бытовыми приборами, словно в какой-то момент бетон стал мягким, как пластилин, а сотни различных предметов просто «погрузились» в размягченную субстанцию, оставшись навек замурованными в ней.

Ни людей, ни птиц, ни животных. Даже растения исчезли.

На чудом уцелевших фрагментах дорожного покрытия, на стенах перекошенных зданий — следы пожаров, взрывов, бурые потеки воды, подпалины от ударов высоковольтных разрядов электричества — все признаки цепной реакции технических катастроф. Периодически на пути группы попадались завалы, состоящие из машин, видимо, ударная волна сметала их с автомагистралей… а метров через сто, поднявшись на очередную «возвышенность» исковерканного рельефа, они вдруг оказались перед ровным участком поверхности размером с футбольное поле, где смятые автомобили, куски зданий и оплывшие горы земли соседствовали, словно неведомый исполин вытряхнул их тут из прохудившегося пакета.

Через полтора часа, пройдя по вогнутой стене лежащего плашмя двенадцатиэтажного здания, они оказались на краю «обрыва» — крыша строения уходила вниз тридцатиметровой пропастью, а в полукилометре, во впадине, взгляд Баграмова вдруг зафиксировал знакомые очертания построек.

Не может быть!…

Институт…

Но как он уцелел среди тотальных разрушений?!

Бойцы группы рассредоточились по краю обрыва — снизу долетал непонятный, басовитый многоголосый гул.

— Сканируем! — машинально приказал Егор, включая систему оптических умножителей боевой экипировки.

Рядом со зданиями института вращался огромный мутный вихрь.

Цифровые камеры шлема, укрупняя фрагменты кадров, записывали их, система боевого распознавания целей внезапно подсветила алым несколько контуров…

Егор с трудом верил своим глазам. Секундное замешательство едва не заставило его усомниться в здравости собственного рассудка.

На огромном пространстве, расползаясь в разные стороны от мутного смерча уплотненного воздуха, медленно продвигалась различная техника: издалека это выглядело так, будто сонмище жуков прокладывало себе путь, карабкаясь по горам строительного мусора, но стоило приблизить изображение, как взгляд тут же различал контуры механизмов. Баграмов в немом изумлении созерцал поржавевшие бульдозеры, экскаваторы, тягачи, испятнанные серебристыми кляксами непонятной субстанции, заполнившей пробоины в корпусах машин…