Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин
Шрифт:
Так что повсюду Хозяин мог видеть одно похвальное рвение.
Приносящие свои головы
Одновременно он чистил заграницу. Там было главное осиное гнездо – туда он прежде направлял оппозиционеров, выключая их из политической борьбы. Теперь он захотел вернуть их обратно.
И конечно, он не мог не разгромить разведку, так тесно связанную с дипломатами и Коминтерном. Разведка формировалась в период владычества Зиновьева – Бухарина в Коминтерне и Ягоды в НКВД. Как на них полагаться? Как доверять? Так что они должны были исчезнуть.
Действуют одинаково:
Антонов-Овсеенко вызван из Испании для назначения наркомом юстиции (и назначают, чтобы успокоить коллег за границей). Лев Карахан вызван из Турции, ему предлагается должность посла в Вашингтоне. Оба были арестованы и расстреляны в Москве.
Сокамерник Антонова вспоминал: «Когда его вызвали на расстрел, Антонов стал прощаться с нами, снял пиджак, ботинки, отдал нам и полураздетый ушел на расстрел».
21 год назад, в шляпе набекрень, с волосами до плеч, он объявил низложенным Временное правительство. Теперь его босого вели к расстрельной камере.
Карахана расстреливали в славной компании «немецких шпионов». Вместе с ним, бывшим послом, бывшим заместителем наркома, пошел на расстрел и бывший секретарь ВЦИК Авель Енукидзе. Оба пожилых красавца были весьма неравнодушны к балету, а точнее – к балеринам. Имена Карахана и Енукидзе часто объединялись в эротических рассказах о жизни придворного Большого театра. Так что, объединив их в смерти, «добрый Иосиф» был настроен шутливо.
Их расстреляли в декабрьскую ночь накануне дня рождения Хозяина, на котором так часто веселился его друг Енукидзе.
Весь 1937 год продолжалось истребление дипломатов и разведчиков. Отравили главу разведки Слуцкого и устроили ему пышные похороны, чтобы не пугать сотрудников. И отзывали, отзывали резидентов… По возвращении они тотчас получали назначение в новую страну, о чем и успевали сообщить коллегам за рубеж. Перед новым назначением им давали заслуженный отпуск. Они уезжали отдохнуть в роскошный санаторий, вернувшись, получали документы для новой работы. Их провожали друзья на вокзале. Поцелуи, прощание. На первой же станции в их купе входили…
Слухи об уничтожении коллег докатывались до резидентов, и все-таки они продолжали покорно возвращаться. Отказались вернуться считанные единицы.
В 1937 году два кадровых советских разведчика – Рейсс и Кривицкий – стали невозвращенцами. Вскоре к ним прибавился уже неоднократно упоминавшийся нами генерал Александр Орлов (настоящее имя – Лев Фельдбин).
Во второй половине 20-х годов он руководил резидентурой в Париже, в 1933–1935 годах действовал в Германии, Австрии, Швейцарии. В 1936 году – в период открытых процессов – был отправлен в Испанию, где шла кровавая Гражданская война. Хозяин не только посылал в Испанию советское вооружение, он наводнил республиканскую армию своими военными советниками, подлинными и мнимыми – агентами НКВД. Из Испании сталинские шпионы расползались по Европе, вербовали новых агентов.
Орлова назначили заместителем Главного военного советника республиканской армии. Его официальной задачей было организовать разведку, контрразведку и партизанскую войну в тылу Франко.
Но была и неофициальная. Как рассказал в своей книге воспоминаний генерал НКВД Судоплатов, Сталин в Испании осуществлял еще одну тайную цель – расправиться со сторонниками Троцкого, съехавшимися со всего мира сражаться за испанскую революцию. Хозяин устроил там кровавую охоту: агенты НКВД и верные коминтерновцы обвиняли троцкистов в шпионаже и беспощадно расстреливали. Так что пришлось Орлову участвовать и в этой «войне между коммунистами», как назвал ее Судоплатов.
Но главной заслугой Орлова стала другая, сверхсекретная миссия. Когда силы Франко приблизились к Мадриду, Орлов получил шифрованную телеграмму от «Ивана Васильевича» (так иногда подписывался Сталин в секретных телеграммах – именем своего любимого героя, царя Ивана Грозного). Орлову было приказано уговорить правительство Испанской республики вывезти в СССР золотой запас, и ему это удалось. Золото хранилось в приморском городке Картахена, в пещере. До конца своих дней Орлов помнил, как, войдя в пещеру, увидел гору ящиков – 600 тонн золота…
Хозяин потребовал, чтобы при вывозе золота не осталось никаких «русских следов», так что Орлову стало понятно: Сталин не собирался когда-либо его возвращать. Видимо, бережливый Хозяин считал это золото справедливой платой за помощь в войне.
Орлов вывез испанское золото под именем Блэкстона – представителя Национального банка США.
Все это время он внимательно читал в «Правде» отчеты о московских процессах и понял: шло уничтожение ленинской партии. Так что ему – старому большевику, работавшему в ГПУ с 1924 года, нетрудно было предвидеть собственную судьбу. И когда в 1938 году Орлов получил срочный вызов на некое секретное совещание на советском теплоходе, он не сомневался: его час наступил. И вслед за Рейссом и Кривицким остался на Западе. Зная, как беспощадно карал Хозяин перебежчиков, Орлов написал письмо, где предложил ему сделку: если Сталин не предпримет попыток расправиться с ним или его близкими, он обязуется молчать обо всем, что знает. Хозяин не ответил, но Орлов остался жить. И только после смерти Сталина опубликовал свою книгу о тайнах НКВД, которую мы так часто цитируем.
Отказался вернуться и посол в Болгарии – знаменитый Федор Раскольников. Впоследствии он опишет, как, посетив в 1936 году кремлевскую столовую, был поражен необычайной молчаливостью высокопоставленных посетителей: партийные функционеры буквально боялись раскрыть рот, боялись друг друга, страх парализовал всех…
Впрочем, весьма молчалив был в то время и сам Раскольников. В своих воспоминаниях его жена М. Канивез описывает, как, проснувшись среди ночи, часто находила Раскольникова сидевшим, сгорбившись, у радиоприемника – он слушал сообщения о процессах.
Он отлично понимал, что все происходящее там – чудовищная ложь. Например, он знал, что Пятаков, который рассказывал на процессе о своей встрече с Троцким в Норвегии, на самом деле был в это время в Германии и, как пишет жена Раскольникова, обедал в одной компании с ее мужем. Но Раскольников молчал и мучился, пока не нашел свою книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году» в списке запрещенных, и понял: пришел его час.
Только тогда он заговорил и написал «Открытое письмо Сталину», в котором были такие строки: «Над порталом собора Парижской Богоматери есть статуя святого Дениса, который смиренно несет собственную голову». Раскольников отказался следовать примеру святого Дениса – остался на Западе.