Титус Кроу
Шрифт:
Однако долго разглядывать все это и размышлять о том, что бы это значило, Титус не мог: у него попросту не было времени. Он увидел, как гигантский упырь, высоко подняв крылья, устремился к черному отверстию входа в пещеру. Прибавив скорость, Титус помчался в том же направлении. Вокруг этой пещеры описывали небрежные круги упыри размерами поскромнее гиганта. Они были вдвое меньше человека и в испуге разлетелись в стороны, когда в их стаю врезался Титус Кроу. А когда он промчался мимо них, упыри замерли в предрассветном воздухе — безликие, ошарашенные, полусонные. А Титус Кроу полетел дальше, внутрь пещеры. Теперь он летел вслепую, а потому гораздо
Облаченному в летучий плащ сновидцу казалось, что он проносится по каким-то неведомым ночным заливам и потокам, но как только его глаза более или менее привыкли к темноте, он увидел, что воздух как бы едва заметно светится сам по себе серым, фосфоресцирующим светом. Через несколько мгновений Титус очутился в облаках дурно пахнувшего пара, исходившего, возможно, из самых глубоких недр Земли.
А потом высоко над ним возник высочайший свод, украшенный сталактитами и распростершийся во все стороны, насколько хватало глаз. Внизу торчали зловещие, острые, как иглы, сталагмиты. Это могли быть только легендарные Пики Трока. Ниже, еще ниже и глубже в недра подземного мира сновидений уносил Титуса летучий плащ. Через какое-то время темно-серые Пики Трока поднялись на невероятную высоту — острые и обрывистые со всех сторон. Вскоре их вершины затерялись в облаках, а подножия — в самых темных глубинах. У сновидца было такое ощущение, будто он летит посреди гигантских колонн, опускающихся в бесконечность. Он продолжал следовать за шелестом гигантских кожистых крыльев.
Так продолжалось довольно долго, а потом налетели страшные порывы воющего ветра. Они сбили Титуса с курса, он забарахтался в этом неожиданном смерче. Он ничего не мог поделать — оставалось только молиться, чтобы его не разбило о гранитные столбы, торчавшие повсюду. Мало этого, все вокруг заволокло тучами серного пепла и дыма. Но наконец ветер унялся, дым рассеялся, и сновидец увидел вдалеке то место, где Пики Трока сменялись мерцающими, бледно-голубыми огоньками смерти. А за ними был только мрак и далекое, усталое биение крыльев монстра.
Догадавшись, что он попал в легендарную Долину Пнот, где громадные дхолы роют свои норы и воздвигают пирамиды из костей, Титус Кроу ощутил беспричинный страх, знакомый всем сновидцам на пороге страшного сна. Ибо здесь находилось место, куда все вампиры, вурдалаки и упыри из мира бодрствования якобы выбрасывают объедки со своих кладбищенских пиршеств. У Титуса не было желания встречаться ни с вампирами, ни с дхолами, поэтому он на полной скорости понесся следом за ускользающим от него шорохом крыльев упыря.
Он продолжил полет вслепую, в почти полной темноте, но интуиция не покинула его. Он проносился через вонючие костяные склепы и вновь и вновь напоминал себе о том, насколько же во сне все проще. В какой-то момент, правда, он саркастически хмыкнул и мысленно спросил у себя: «Если это так, то откуда же у тебя столько сложностей?»
Снизу до него доносился сухой шелест. Он решил, что этот звук, скорее всего, издают дхолы, складывая костяные пирамиды. В какой-то момент Титус едва не налетел на нечто огромное и скользкое, вставшее на его пути. Но вскоре он увидел впереди яркую светящуюся точку, а затем она превратилась в слепящее пятно. Ближе, еще ближе… и Титус понял, что перед ним — природный вход в пещеру в отвесной гранитной стене. В следующее мгновение большая серая тень бесшумно пересекла пятно света и исчезла внутри пещеры.
У
Потому что его летучий плащ вдруг исчез, испарился без следа, а сам он остался в воздухе и полетел вниз по дуге, готовясь упасть на песок! В следующую секунду последовал удар, и Титус на время потерял сознание. Очнулся он с головной болью, выплюнул изо рта песок, шатаясь, поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Плащ определенно исчез, а как и почему — гадать смысла не было. Думать сейчас надо было о более важных вещах.
Вглядевшись в просторы белой песчаной пустыни, Титус прищурился и различил вдалеке смутное движение. Интуиция предупредила его о том, что впереди его могут ожидать ужасные опасности как для него самого, так и для его возлюбленной Тиании, но если нужно было спасти ее, он был готов встретиться с этими опасностями один, обнаженный, лишенный летучего плаща…
2. Возвращение в сон
Де Мариньи радостно проснулся внутри часов времен, вращающихся на высокой орбите вокруг Земли. Проснулся мгновенно, без какой бы то ни было сонливости, притупленности сознания, физической слабости, и сразу вспомнил обо всем, что с ним произошло. На самом деле, его перенос из мира сновидений в мир бодрствования был таким полным, что его органы чувств ощутили это скорее физически, чем умственно. Было несколько мгновений, когда он чувствовал, как переносится не только его сознание, но и его тело. Но вот он полностью осознал, что произошло, и с его губ сорвался победный смех и радостный крик. Он понял, что его план удрать от рогатых тварей в Дайлат-Лине удался.
Однако вскоре его эйфория начала развеиваться. Его исчезновению из Дайлат-Лина, как оказалось, сопутствовало несколько обстоятельств. Во-первых, на нем был летучий плащ, а это могло означать только одно: этого плаща больше не было у Титуса Кроу. И тут де Мариньи вспомнил о том, что ему говорил Атал об эликсире: один глоток мгновенно переносит сновидца в мир бодрствования вместе со всем, что он принес с собой в мир сновидений! Понимая, как тяжко придется Титусу без летучего плаща спасать Тианию, де Мариньи решил пока об этом не думать. Он переключился на проблему номер два: проснуться он хотел, главным образом, для того, чтобы сразу возвратиться в мир сновидений, но на этот раз он хотел захватить с собой часы времен. Но как же он мог сделать это сейчас, когда еще ни разу в жизни не ощущал себя более неспящим?
Злясь на себя за то, что все в итоге сделал не так, как надо, де Мариньи стал ругать себя на чем свет стоит. Эликсир Атала для Анри-Лорана де Мариньи сработал превосходно, просто чудесно — но теперь он действовал как сильнейший стимулятор, и похоже, этот эффект вряд ли мог скоро выветриться. Де Мариньи выругал себя снова. Конечно, такое с трудом можно было предвидеть, и все же… разве так уж сложно было бы попросить у Атала какое-нибудь зелье, с помощью которого он мог бы вернуться в мир сновидений?