Тизер 2
Шрифт:
– Добрый день! – я поприветствовал работяг, проходя мимо.
Либо мужики не услышали, либо им было плевать, но ответа не последовало. Подходить и проверять причину я не стал, желания болтать не было, да и добраться до перечника хотелось уже сегодня.
Повариха Дарья будто и не помнила о ужасной трагедии. Напевая какую-то старинную хрень, толстушка работала черпаком. Задав вопрос про красный матовый камень, я получил встречный: «А не голоден ли ты, Мирон?». Понятно. Разговор мог иметь продолжение лишь после согласия отведать стряпню.
Похлёбка
– Мирон, миленький! – квест не заставил себя долго ждать. – Сходи на полянку сожжённых камней, а? Найди перечник для меня? Я в долгу не останусь!
– Конечно схожу, теть Даша! А где она, полянка эта?
– У моря. Выйдешь из главных ворот и повернёшь налево, а там указатели подскажут дорогу.
Поднимая пыль, я уже второй час шел по вымершей дороге. Выпустил вторую стрелу, чтобы разведать местность и понять насколько далеко я от цели.
Пейзажи пушистых холмов катились далеко к самому горизонту и лишь изредка разбавлялись зеркалами голубых озер и пиками окаменевших гор. Там, где объекты становились расплывчатыми и терялись в миражах собственного отражения, земля заканчивалась и переходила в бесконечную гладь. Если меня не обманывали глаза, то там начиналось море, и идти туда предстояло еще не один час. Про расстояние говорил и Светлов. С его слов, дорога займет два дня, а это означает как минимум то, что ночь я проведу под открытым небом. Или же мне повезет...
В спокойствие природы и витающее в воздухе умиротворение вторгся топот копыт и раздражающий писк. Оглянувшись, я увидел пару запряженных лошадей. За повозкой понимался трехметровый слой пыли.
Первая родившаяся мысль предложила прикончить кучера и всех кто находился в телеге, чтобы продолжить путь на собственном транспорте. Благо я не повелся на провокацию и заставил себя еще немного подумать.
Хрен знает, как в средневековье останавливают попутки, но других способов, кроме как вытянуть поперек дороги большой палец, я не знал. Сработало! Рулевой снизил скорость и остановился, опередив меня на два корпуса.
– Привет! – выкрикнул я, пробираясь сквозь поднятую пыль. – Я иду к морю! Вы, случайно, не подкинете меня?
– Добрый день, – кучером оказался коротышка с огромным пивным животом, на плечах которого висела кожаная дубленка, несмотря на температуру в восемнадцать градусов.
– Я иду к морю! Не подвезете?
– Я еду к Маяку, везу смотрителя на смену, – возчик кивнул через плечо. – Могу высадить тебя на развилке, стоить будет тысячу.
Я кивнул. Кучер покопался в своих мыслях, после чего сказал, что деньги списаны. Довольно забавно наблюдать за тем, как деревенский непись, что крутит самокрутки, используя газету и табак, ловко справляется с безналичными транзакциями. Это, как если бы бабушка, что стоит в очереди за пенсией, подсказала мне, как оптимизировать ява скрипт, чтобы увеличить производительность софта.
Деньги уплочены, можно занимать места. Я запрыгнул в
– Йоу! – выдавил он на выдохе. – Дябнешь?
– Ты не непись, да?
– Ща докурю и буду, как непись, – чуваку понравилась собственная шутка и он похихикал, прикрывая рот.
– Что куришь?
– Попробуй! – он протянул косяк. – Знакомый ддшник из Старгорода угощает. Потрясная вещь!
– Нет, спасибо, – я жадно проводил взглядом вполне легальные кайфы. – Ты смотритель маяка?
– Ага.
– Серьезно? И что ты там делаешь?
– Поддерживаю огонь, чтобы проплывающие корабли не сели на мель или не врезались в рифы.
– И все? То есть ты реально сутками сидишь в башне и палишь костер?
– Ага, – очередная затяжка испепелила почти целый сантиметр косяка. Смотритель задержал дыхание, а потом процедил, сохраняя дым в лёгких. – Обожаю свою работу.
– А что в Тизере больше нечем заняться?
– Конечно есть! Но я же здесь не круглыми сутками работаю! В обычное время я, как и остальные, прокачиваюсь, барыжу шмотками и хожу в рейды. А раз в две недели беру что-то вроде отпуска на три дня, запасаюсь травушкой и балдею, глядя на разбивающиеся о скалы волны.
Телега набрала скорость. Скрип колеса сначала просто напрягал, а уже через полчаса превратился в дрель, что миллиметр за миллиметром дырявила череп, пробираясь к мозгу. Ромич, так представился попутчик, еще трижды предлагал разделить с ним курево, ссылаясь на то, что путь предстоит долгий, но я отказался.
К вечеру телега остановилась перед развилкой. К вкопанному в землю бревну прибили две дощечки. На той, что показывала налево выцарапали: «Вартичи, Холм бессмертных, Маяк», а та, что указывала направо, сообщала: «Сад сожженных камней, Белая пристань, Ущелье гадюк».
– Будешь в этих краях, заходи! – крикнул Ромич с удаляющейся телеги. – Поболтаем!
К тому времени, как я закинул рюкзак за спину и примостил сверху лук, кучер уже потерялся в складках ландшафта, однако разрушающий нервные клетки скрип преследовал меня еще целую минуту.
Я двинул налево. Дорога с выезженной колеёй постепенно срослась в тропинку и пошла в гору. Чем выше я поднимался, тем становилось тише. Вокруг будто образовался звуковой вакуум, и теперь казалось, что даже бесшумные ботинки топают, как лапы бегемота по бетонному полу.
Подъем становился все круче. Подняв голову, чтобы оценить расстояние до вершины, я залип в звездное небо. Макс что-то говорил про возможное сходство Тизера с нашей планетой. По размерам континентов – может быть, но вот звездное небо противоречило его догадкам. На черном ватмане бескрайнего космоса я не нашел всеми известных Медведиц, Кассиопей и Дракона.
Верхушку холма утыкали голубые ели. Встав аккуратным кругом, они напоминали последние сохранившиеся волосы на лысине гиганта. Из гущи пробивалось розовое свечение.