ТКС-2
Шрифт:
Один из лакеев, притаившийся за колонной и ставший свидетелем этой сцены, рассказывал потом, что вид принцессы Илгалеи был страшен — с длинных волос стекала вода, халат превратился в мокрую грязную тряпку, а лицо походило на маску мертвеца. Она выговаривала слова замедленно, неестественно спокойным голосом.
— Ты была права, надо было сразу казнить его, — сказала принцесса. — Прости, что помешала тогда. Теперь я прослежу, чтоб всё случилось быстро.
Следует отметить, что замедленность речи Илгалеи Макс передал превосходно, поскольку и его язык начал заплетаться.
И вот на этой драматической ноте он вовсе
— О-о-о, Максик, пора тебе баиньки, — безапелляционно произнёс Кайлеан.
— Я ещё не всё, — с усилием пробормотал Макс. — Не надо…
— Надо, Максик, надо, — сказал Кайлеан и после паузы, во время которой Макс мотал головой и вяло бормотал «Не-не-не…», коротко и отчётливо произнёс: — Веретено.
Бедняга вздрогнул, поднял левую руку и, растерянно глядя на неё, сказал:
— Я палец уколол…
Он обмяк и повалился навзничь, но силовая паутина удержала тело от падения на пол. Кайлеан опять произвёл с нитями некие манипуляции, в результате которых его друг вновь принял вид распятого.
— Без этого никак нельзя? — жалобно спросила я. — Страшно ведь смотреть… Он нас слышит или он спит?
— Слышит, хотя вряд ли понимает отчётливо. В двух словах не объяснить, но быстрее всего восстановление идёт в состоянии полусна-полуяви, именно в таком положении. Нам лучше уйти, чтоб не тревожить Макса. Пойдём в офис, там я доскажу тебе остальное.
Мы вышли и я спросила:
— Что за история с веретеном?
— А, тут просто. Макс вернулся в скверном виде, можно сказать, в бредовом состоянии. Передал все нужные сведения, но продолжал говорить и говорить, приводя ненужные подробности, истощая последние остатки силы. Такое случается, когда человек слишком долго бережёт важную информацию, не имея возможности её передать. Проще говоря, Макса заклинило. Мне нужно было срочно вводить его в транс кодовым словом, а он как раз по третьему кругу принялся хрипеть о том, как помогая леди Авроре с её прялкой, случайно укололся веретеном. Вот я и взял за основу это слово, оно ничуть не хуже других.
Мы остановились у закрытой двери офиса и Кайлеан вновь сделал приглашающий жест. Он не терял надежды самостоятельно дойти до причин моего вольного обращения с его замками. Но как он не сверлил взглядом мою ладонь, разгадка ему не давалась.
Войдя внутрь, я первым делом бросилась к компьютеру и проверила, нет ли ответа на мои отчаянные призывы к родителям.
Ответа не было.
Я села, сумрачно уставившись в пол. Как мог он держать меня в неведении, прекрасно зная, что с родителями что-то случилось! Что произошло там, в моём мире? Вопросы метались в сознании… усилием воли я отодвинула их в сторону. Вначале надо было разобраться с событиями двадцатилетней давности.
— Что было дальше?
Кайлеан пододвинул стул и сел напротив.
— Как понимаешь, казнь «рыжего дьявола» не состоялась, причина лежит на поверхности. Всё просто. Твоя мать выкупила жизнь твоего отца у сестры. Ей было чем заплатить. За его освобождение она отдала Илгалее самое ценное, что у неё было, и твои родители покинули наше измерение.
Я подняла на него глаза.
— Мама отдала самое ценное?.. И что же это?
Он смотрел на меня пристально и серьёзно. Меня посетило крайне неприятное предчувствие, что всё ещё хуже, чем мне представлялось.
Наконец он произнёс:
— Трон.
Я
— Данимира, твоя мать — старшая. Будучи принцессами сёстры были равны, но после совершеннолетия королевой стала бы Илария. Она истинная королева Аннмории по праву рождения. Ты — дочь старшей дочери, потомок главной линии. У тебя больше прав на корону Аннмории, чем у Илгалеи.
— Они близнецы! Какая разница?
— Для Лестницы королей разница есть. Если на Лестнице одновременно окажутся обе сестры, сияние твоей матери будет ярче. Если ты пойдёшь рядом с тёткой, ты тоже засияешь сильней. Подделать право первородства невозможно. А давнее коронационное испытание Илгалея прошла успешно, потому что на тот момент в нашем измерении соперниц у неё не было. Иначе Лестница доказала бы, что существует некто, у кого больше прав на трон.
— Как?
Кайлеан пожал плечами.
— Думаю, её свечение стало бы прерывистым или слишком тусклым. Лестница никогда не ошибается, в её создании принимали участие сильнейшие маги со всей Конфедерации. Сейчас в нашем измерении находишься ты. Илгалее не стоит и близко подходить к Лестнице Королей.
С отчаянной надеждой я возразила:
— Но папа — не принц, не граф какой-нибудь, не маркиз… Разве это не имеет значения?
— Имело бы, если б он был бездарным простолюдином. Но твой отец — маг, этого достаточно. А все эти титулы… так, условности… розочки на торте. Главное — магическая сила, она у твоего отца есть.
Да, дурные предчувствия оправдались. Я была о-о-очень большим шансом для безземельного младшего принца… вернее, приложением к большому шансу… Может быть, приятным приложением, но это уже не имело значения… Он с самого начала сделал ставку на моё происхождение. И до большего у нас не дошло, потому что дело было в дурацком поверье… а я-то думала, что он бережёт меня, потому что… впрочем, какая разница, что я там думала.
Мои горькие размышления прервал голос Кайлеана:
— Теперь о Мортене.
…Ах, да, Мортен… Кем бы не был Мортен, он не спасёт меня от права первородства. Впрочем, он не сын моего отца, хоть тут повезло.
Безразлично — скорее машинально — я спросила:
— Ну, кто он? Сын Илгалеи, мой кузен? Устранял конкурентку на всякий пожарный?
— Понять, кто он, было нелегко. Макс не смог найти ответ на этот вопрос, впрочем, такого поручения я ему не давал. Это дело моего уровня. Я тщательно изучил книгу Бертольда Бромбса… Помнишь книгу с наглым призраком-обжорой? Его ещё развеселило, что мы не знаем, какого призрака проводил Мортен в Библиотеку Карагиллейнов… Именно его веселье натолкнуло меня на одну мысль. Чтобы подтвердить гипотезу, я лично и тайно посетил Аннморию, чтобы поговорить с главным королевским магом. С бывшим главным магом.
Я криво усмехнулась.
— Старичок продал секрет своей королевы принцу другого королевства? Что, обиделся на маленькую пенсию?
Я уж думала, ничто не выведет меня из состояния скорби по утраченным иллюзиям, но Кайлеан ответил так, что мой рот вновь приоткрылся.
— Он не на пенсии. Он умер. Я поднял его из могилы и допросил. Живой он бы мне не ответил. — Кайлеан придвинул стул ещё ближе и взял мои руки в свои. Просто мания у него была какая-то — постоянно до меня дотрагиваться… — Данимира, твой отец тоже заплатил Илгалее.