ТКС. Книга вторая
Шрифт:
– Кто-нибудь населяет эту книгу?
– спросил Кайлеан, поразмыслив.
Мастер Аттиус снова фыркнул:
– А как же - Бромбс не был бы самим собой, если б не подселил какую-нибудь пакость!
Кайлеан немедленно - с хищным выражением лица - произвёл пассы, над книгой закурился синеватый дымок, из дымка воспарила прозрачная фигура - тучная, с большим животом. Фигура держала в одной руке нечто призрачное, но явно напоминающее куриную ногу. Откусив от ноги, призрак, явственно чавкая, спросил:
– Чего надо?
7
Куриная
– Простите, не признал сразу, что здесь кто-то из властительных Карагиллейнов.
– Кряхтя, он изобразил намёк на поклон, согнуться сильнее не дал живот.
– Ваше Величество?
– Мы пока “Наше Высочество”, - холодно сообщил Кайлеан Георгиевич, - но это временно. Я - Кайлеан Третий.
– Сынок Джорджи? Младшенький? Надо ж, годы-то как летят… Только поглядите - молодой орёл! А ведь ещё вчера по малолетству библиотеку поджигал… как сейчас помню - штанишки коротенькие, спичка в ручонке дрожит… а кругом неразбериха, греки бегают, кричат “Ребята, Аристотеля спасаем!”, римляне - “Нет, сначала Плиния и Сенеку!”… египтяне чучело какого-то крокодила вперёд пихают… драка началась… так и не спасли ничего… Э-хе-хе…
Призрак снова вздохнул, как мне показалось, преувеличенно тяжело.
– Если вы имеете в виду пожар, уничтоживший Александрийскую библиотеку, то это не я, - ещё холоднее сказал Кайлеан.
– И вообще вы что-то путаете. Моя дрожащая ручонка отродясь спички не держала, мне без надобности. А в нашей библиотеке пожар я устроил только раз. И дальше Драконьего отдела возгорание не пошло. Всего-то один стеллаж и обгорел.
– Путаю? Э-хе-хе… наверное, это у меня от недоедания в голове помутилось, - призрак раскрыл перед собой пустую ладонь и воззрился на неё с глубокой печалью.
– А говорите - дальше Драконьего отдела дело не пошло? И всего один стеллаж обгорел? Это у вас, наверное, тоже от недоедания. Кушали бы кашу хорошо - спалили бы всё дотла.
– К делу, - оборвал светскую беседу Кайлеан.
– Я отвлеку вас ненадолго. Мне нужна информация, потом сможете продолжить свою трапезу.
– Да разве ж это трапеза?
– возразил призрак.
– Так, перекусон. Чтоб до обеда дожить.
Не вступая в пререкания, Кайлеан воссоздал фантом Мортена. Я обратила внимание, что он внёс некоторые поправки, и теперь облик Мортена приближался к усреднённому, больше напоминая тот портрет, что вышел у Ариэля Аттиуса.
– Помните этого человека? Он заглядывал в вашу книгу года два назад.
Толстяк долго разглядывал Мортена, наклоняя голову то так, то эдак, после чего произнёс:
– Впервые вижу.
На мой взгляд, он врал. Видел он Мортена, но по каким-то причинам желал это скрыть. Я хотела заявить об этом, но побоялась помешать. Впрочем, Кайлеан, похоже, считал так же.
– Подумайте как
– Следствием?
– Глаза толстяка глянули из-под набрякших век внимательно, и я подумала, что он далеко не тот беспечный обжора, каким хочет казаться.
– Он преступник.
– Но вы его не схватили, - констатировал призрак.
– Это вопрос времени.
– Тут я вам не помощник, Ваше Высочество. Я вообще ем всё время. А когда не ем, то пью. Сильно пью. Мне некогда обращать внимание на тех, кто суёт нос в мою книгу.
– Бросьте. Вашу книгу не Шекспир написал. В неё редко заглядывают. Уверен, вы помните каждого своего читателя и помните, на что обращалось особое внимание.
Толстяк был непреклонен.
– А этого юношу - не припоминаю.
Кайлеан некоторое время молчал, потом вымолвил со значением:
– Вам не поздоровится, если будете скрывать факты от королевского правосудия.
Призрак выпрямился и попытался втянуть живот.
– Я - копия Бертольда Бромбса, но не его привидение, а его создание. Я нежить и не умирал никогда.
– Он мстительно усмехнулся: - У тебя нет надо мною власти, некромант.
Кайлеан улыбнулся ответной акульей улыбкой (я видела её сбоку, но даже с такого ракурса она вызвала дрожь):
– Это так. Но у меня есть власть над твоею книгой. Погибнет она - погибнешь и ты.
– От меня никто ничего не узнает.
– Что же такого есть в Мортене, что ты готов на всё ради него?
– прищурясь, спросил Кайлеан.
– А вы не знаете?
– с каким-то непонятным весельем сказала копия Бромбса.
– Тогда вам не понять.
Кайлеан снова долго молчал, потом начал говорить замогильным голосом:
– Властью, что дана мне кровью Карагиллейнов, приговариваю рукописное творение Бертольда Бромбса, именуемое “Жизнь нежити”, к переходу в небытие через испепеление. Испепелению подлежит только оригинал рукописи, печатным копиям даруется существование. Призраку, населяющему оригинал, даётся минута на подачу апелляции. Время пошло.
Он вскинул руки над книгой.
Позади что-то сдавленно произнёс Ариэль Аттиус, но больше он не издал ни звука. Промолчал и рыжеусый дядечка, имени которого я до сих пор не знала, промолчал и Харлин, только дракощейки взволновались и жалобно заскулили.
Я остолбенела. До сих пор я понимала, что раз Кайлеан - сын правителя королевства, то он наверняка занимается некоторыми государственными делами, которые априори предполагают жёсткую линию поведения… об этом вообще можно было догадаться по ухваткам Кайлеана Георгиевича, но я никак не рассчитывала, что стану свидетелем сцены, где он выступит в роли палача. Мне было ясно, что на возражения он опять ответит онегинской нотацией насчёт властвования собой и всего такого прочего. Я стояла ни жива, ни мертва, зная, что после этой экзекуции что-то надломится в наших отношениях.