Тьма наступает
Шрифт:
— Идём? — спросила она у меня.
И первой устремилась вперёд, по коридору. Повернувшись, соответственно, к нам спиной.
Предметы, окружающие аватарку, умели становиться чистыми. Но не восстанавливаться. И это мы, все втроём, сейчас увидели воочию.
Клок юбки, от талии до самого подола, по-прежнему отсутствовал. А белья на Свете по-прежнему не было.
От открывшегося зрелища остолбенел даже Витман — что уж говорить о деде.
— Ну, что же вы? — Света нетерпеливо повернулась к нам. — Идёмте! Ты ведь сам сказал, Костя, что мы торопимся!
—
По дороге в Тайную канцелярию мы зашли в магазин готового платья. Светину задницу я обмотал её же форменным пиджачком, обвязав рукава вокруг талии. Хватит с меня на сегодня охреневших взглядов.
Пока Света примеряла новую юбку, метнулся в соседний магазин и зацепил три пары туфель. Одни пришлись как раз впору. Из магазина Света выходила ещё более сияющей, чем зашла.
Пацан лет тринадцати, в чью обязанность входило распахивать перед посетительницами двери, восторженно уставился ей вслед. Я про себя усмехнулся. Эх, мальчик! Если бы ты только знал, сколь многое в этой жизни упустил — удавился бы с горя.
Подследственные в Тайной канцелярии содержались в отдельном корпусе. К нему-то мы и направились.
— Как арестованный? — спросил у вытянувшегося в струнку охранника Витман.
— Сидит, ваше благородие, — преданно тараща на начальство глаза, доложил тот.
— Понятно, что сидит. Чем ему тут ещё заниматься? Ведёт себя как? Не кричит? Не буянит?
— Никак нет, ваше благородие! Как их в камеру затолкали, так оне и сидят. Не подымаются.
Я нахмурился. Потребовал, кивнув на дверь:
— Открой.
Охранник, сначала по инструкции заглянув в глазок на двери, загремел ключами. Открыл дверь.
Кузнецов сидел на полу у дальней стены. Он подтянул колени к подбородку, обхватил их скованными руками. Голову уткнул в колени.
— Доброго дня, милейший Степан Демидович, — с энтузиазмом, словно лучшего друга, окликнул Кузнецова Витман. — Как вы тут? Не скучаете?
Степан Демидович не отреагировал. Даже не шелохнулся. Он по-прежнему сидел, утонув головой в коленях.
Я подошёл к нему. Кузнецов не шевелился. Я взял его за плечо, чуть потряс. Тело поддалось на удивление легко — так, словно тучный купец утратил большую часть своего веса.
— Что с ним? — встревоженно спросил Витман.
Я похлопал Кузнецова по щеке. Голова, от моих движений, медленно запрокинулась назад.
Я склонился ниже — и отпрянул. Из пустой глазницы Кузнецова медленно выползал жирный белесый червь. В приоткрывшемся провале рта тоже шевелились черви.
Заорал по-чаячьи Джонатан — как мне показалось, испуганно. Такого, кажется, не ожидал даже он, несмотря на умение видеть линии вероятностей.
Витман выругался, что-то
Фигуру Кузнецова окутал иней. Тело промерзло мгновенно, вместе со своим мерзким содержимым. Начисто выеденная изнутри оболочка того, кто когда-то был купцом первой гильдии, завалилась набок. С глухим холодным стуком тюкнулась об пол.
— И здесь — апгрейт, — со злостью пробормотал я.
— Простите? — Витман посмотрел удивленно.
— Я говорю, что Тьма освоила новый метод избавления от своих марионеток. Теперь она уже даже не пытается замаскировать их смерть под что-то естественное.
— Видимо, в этом уже нет необходимости.
— Видимо.
Мы посмотрели друг на друга.
— Идёмте, — вздохнул Витман. — Больше нам тут делать нечего. — Повернулся к охраннику. — Вызывайте специалистов из лаборатории. Они знают, что делать.
Глава 16
У себя в кабинете Витман занял любимое место, на подоконнике. Я расположился в кресле — которое уже привык считать своим. Света с аппетитом уминала принесенные секретарем из буфета бутерброды, булочки и пирожные. Запивала всё это чаем и кофе попеременно. В камеру она с нами не ходила и пустую оболочку Кузнецова не видела. Впрочем, сомневаюсь, что зрелище, способное испортить аватарке аппетит, существовало в принципе.
Периодически Света отщипывала от булки куски и кидала Джонатану. Тот хватал угощение на лету. На наши с Витманом дымящиеся сигареты Света смотрела неодобрительно, но ничего не говорила. Помнила, наверное, о моей угрозе отправить её на чердак.
— Итак, что мы имеем. — Витман удрученно рассматривал стелющийся под потолком дым — будто в надежде увидеть в нём подсказку. — Мы имеем подтвержденную информацию о том, что места прорывов ваш фолиант указывает правильно. Так же, как правильно сообщает имена людей, которые связаны с организацией этих прорывов. Однако знание имён не даёт нам практически ничего. Следующим местом прорыва, если верить книге, станет парижский зоологический сад, а имя, которое упоминается в ней — Жан-Клод Дюбуа. Имя, которое по части распространенности смело можно приравнять к Степану Кузнецову. Самое обидное — я ведь знал это имя! Лично знаком с Кузнецовым не был, но тем не менее. Но мне даже в голову не пришло, что подобная личность может организовать бесплатную лотерею! Кузнецов был известен своей прижимистостью…
— Что такое прижимистость? — спросила Света.
Для того, чтобы задать вопрос, ей пришлось оторваться от пирожного.
Джонатан немедленно воспользовался заминкой. Выхватил недоеденный кусок у Светы из пальцев.
— Там же самое вкусное осталось! — возмутилась Света.
Джонатан вспорхнул на шкаф. Издевательски проорал:
— Государю императору — ура!
— В большой семье — не щелкай клювом, — перевёл с чаячьего на русский я. — Присутствуют тут некоторые, у которых и клюв покрепче, и пасть пошире… А прижимистость — это жадность.