Тьма перед рассветом
Шрифт:
— Спасибо. — Джедра оперся о стену, краснея.
Теперь пожал плечами Сахалик. — Джура-Дай всегда славят своих героев.
Героев, подумал Джедра. Ха. Он никогда не хотел быть героем.
В следуюшие несколько дней он, однако, узнал, на что это похоже. Все солдаты и слуги шептались между собой и смотрели на тренировочное поле, без сомнения пытаясь оценить его способности и решить, на кого ставить, а между занятиями он получал порции самого лучшего мяса, которое когда-либо ел. Он думал, что к Кайане относятся так же, но аристократ сдержал свое слово; они даже тренировались
Когда Джедра спросил Сахалика, рассказал ли он Кайане о суете вокруг боя, Сахалик рассмеялся и сказал, — Я сильно подозреваю, что бой между вами немедленно закончится, когда один из вас ударит другого. Она отказывается поднимать оружие против тебя, в точности так же, как ты отказывался поднять оружие против нее. — Одновременно Сахалик учил Джедру — и, по видимости, Кайану, как быстро и безболезненно убить врага. К счастью, если хоть что-нибудь можно было считать счастьем в их положении, они должны были сражаться самым простым оружием: мечом и щитом, так что по меньшей мере ни одному из них не надо было убивать своего любимого человека боевой палицей. Джедра старался запомнить самые различные смертельные удары в жизненно важные органы, решив использовать самый лучший метод на себе при первой же возможности, но Сахалик уверил его, что такой возможности у него не будет. Они тренировались мягкими деревянными мечами, и даже если бы он сумел убить себя до или во время настоящего боя, Кайана будет немедленно наказана за это.
— У тебя нет вариантов, — сказал ему Сахалик однажды утром, заметив, как Джедра проверяет свой учебный меч на собственной груди. — Один из вас должен умереть от руки другого, иначе выживший будет замучен до смерти, и чем скорее ты примешь это, тем лучше будет вам обоим.
— Я никогда не приму этого, — сказал Джедра. — Должен быть путь выбраться из этой заварухи. Просто я еще не нашел его.
— Нет такого пути и не будет, — возразил Сахалик. — Ты и так прожил достаточно долго, и должен смириться с этим.
Джедра не обратил никакого внимания на его слова, — А как с моей псионической силой? — спросил он. — Смогу ли я использовать ее во время боя?
Сахалик пожал плечами. — Кто может сказать? В любом случае судьи не дадут тебе остановить твое или ее сердце. Это недостаточно кроваво. Но если ты попробуешь что-то зрелищное, с потоками крови, они могут разрешить тебе сделать это.
Что-нибудь зрелищное. Интересно, если они сольют сознания и обрушат зиккурат на стадион и дворец, будет ли это достаточно зрелищно, но он не видел, как это поможет им с Кайаной убежать. Там слишком много псиоников, которые мгновенно смогут соединиться и отсечь их, как уже и было. Если последние несколько недель в Тире и научили Джедру чему-нибудь, так минимум тому, что они с Кайаной совсем не непобедимы. У них был талант, огромный, ни малейших сомнений, и когда они использовали свою объединенную силу на полную катушку они могли делать совершенно невероятные вещи, но их можно было разделить и победить. В конце концов они самые обычные, средние люди, хотя и с не такими обычными способностями, и их можно подавить и убить, как и любого другого.
Такие идеи не приведут его никуда, он знал это, но так он мог обманывать себя и надеяться на внезапное озарение. Потому что если он ничего не придумает, не изобретет план побега, послезавтра они с Кайаной окажутся на арене друг против друга, и никто и ничто не будет в состоянии спасти их.
Если, конечно, у короля внезапно не обнаружится сердце, но так как у Калака его никогда не было, шансы на то, что оно внезапно родится, меньше нуля. Нет, они должны убежать сегодня или завтра, или все кончено. Проблема была в том, что Джедра никак не мог придумать способ, как сделать это.
Следующий день, последний перед боем, пришел и ушел, и ничего нового не случилось. Вечером Джедра послал Кайане весточку, спрашивая о ее планах, если есть, но ее ответ был прост, — А у тебя?
После того, как Сахлик передал эти три слова Джедре, он сел на бывшую койку Кайаны и сказал, — Хотел бы я знать, что сказать тебе. У вас есть шанс войти в историю, как самая трагическая пара влюбленных на Атхасе за все время его существования, но никто из вас не хочет даже подумать об этом. Вы оба надеятесь на чудо и строете на облаке.
Джедра пожал плечами. — Лично я надеюсь, что мы войдем в историю как самая счастливая пара на Атхасе за все время его существования.
Сахалик засмеялся. — Вот так вы оба постоянно спорите? Даже если вы выйдете сегодня ночью из Тира свободными, этого не будет никогда. Именно ваши постоянные споры завели вас с такое положение, в первую очередь.
— Не напоминай мне, — мрачно сказал Джедра.
— Извини.
Они посидели минуту в молчании, а потом Джедра сказал, — Когда мы пересекали путыню, вскоре после того, как повстречались с Китараком, на нас напал зверь, которого тор-крин называет токамаком. Идефинд. Он заставляет тебя думать, что твои самые ужасные страхи стали реальностью.
— Я сражался с таким зверем, — сказал Сахалик.
— Сейчас я угадаю, — сказал Джедра. — Ты внезапно обнаружил себя стоящим среди нарядной толпы без штанов, и все вокруг смеялись над тобой.
— Близко, — сказал эльф, саркастически улыбаясь. — Очень близко.
Джедра не улыбнулся. — Мой самый ужасный страх — я могу ранить Кайану. Каждый раз, когда я пытался напасть на эту тварь, она внезапно становилась Кайаной.
— Понял. И теперь все это наяву.
— Ага.
— Ну, — сказал Сахалик, — никто никогда не обещал тебе, что твои ночные страхи не могут стать реальностью. Похоже, что тебе доказали, что могут.
— Ха ха.
Огромный эльф слабо улыбнулся и встал. — Если ты найдешь что-нибудь, что я могу сделать для тебя, дай мне знать.
— Забери меня отсюда, — сказал Джедра.
— Сделал бы, если бы мог, — сказал Сахалик. — Поверь мне, я обнюхал здесь каждый угол, но дорога наружу идет только через арену.
— Должна быть другая дорога, должна, — сказал ему Джедра. — Просто я еще не нашел ее.
Сахалик посмотрел на псиоников, как всегда сидевших в центре комнаты и устало слушавших их разговор, — Хорошо, — сказал он, — но если ты наконец найдешь ее, не кричи об этом во все горло. Они далеко не так симпатичны, как я.
Нет, конечно нет, подумал Джедра, в очередной раз поражаясь превратностям судьбы, превратившим Сахалика в друга, а Кайану в противника на арене.