Тьма перед рассветом
Шрифт:
Как бы в опровержание его слов, у Джедры подкосилась раненая нога и он упал на колени. — Ого, — сказал Сахалик, хватая его могучей рукой за плечо и поднимая на ноги. — Похоже ты потерял больше крови, чем я думал. Целитель! Сюда! Немедленно целителя сюда!
Джедра почти не слышал его. Он не почувствовал, когда двое из псиоников арены аккуратно уложили его и остановили кровь, бегущую из ран, и даже не заметил, как они избавили его от боли. Его мысли были в миллионах миль от арены, в том воображаемом мире, где люди не сражаются ради развлечения и не убивают друг друга на потеху толпе.
Этой ночью казарма гладиаторов была почти пустая. Шани была вместе с Сахаликом, празднуя свою победу на эльфийкой из другого аристократического дома, но и койка рядом с Джедрой с ее стороны тоже была пуста. Мужчина средних лет проиграл свой матч. Он никогда не был другом; они не обменялись и дюжиной слов за все время, пока жили вместе, но теперь, без него, в доме было пусто и тоскливо. Может быть из-за того, что Джедра знал, что где-то, в другой казарме гладиаторов, кто-то празднует его смерть.
Кайана тоже молчала. Джедра попытался заговорить с ней, но она либо молчала либо отвечала односложно на его слова, и было ясно, что она хочет побыть одна. Джедра не винил ее за это; его брезгливость заставила ее вмешаться, рискнуть, сыграть в отчаянную игру чтобы спасти их и одновременно не взять на себя вину за убийство, и теперь это ударило по ней самой.
Стражники-псионики играли, как всегда, в кости, полагаясь на то, что их чувство опасности предупредит их, если рабы решатся на побег. Джедра подумал было соединиться с Кайаной и удивить их, но они оба были слишком истощены; результатом могло быть только жестокое наказание. Нет, им надо выжидать удобного случая. Возможность представится. Обязана.
Утром Сахалик улыбался во весь рот. Его былая враждебность к своим новоиспеченным гладиаторам растаяла, исчезла как дым. — Вас называют забияками, или вечно спорящей парочкой, — сказал он им, когда они собрались на утреннюю тренировку. — Им чрезвычайно приятно смотреть, как вы ругаетесь друг с другом. Их это по настоящему увлекло, и мне бы хотелось, чтобы вы продолжали в таком духе, если, конечно, вы способны на это.
Кайана рассмеялась, в первый раз с того момента, как их схватили, — О, это как раз не проблема.
— Я тоже думаю так. Но этот аспект боя я оставляю вам, а сейчас мы сконцентрируемся на использовании оружия. Я буду учить вас работать с мечом.
Он и Шани весь день показывали им как владеть мечом: как держать его «на страже», как атаковать, парировать, обманывать и еще дюжины разных приемов, которые хороший гладиатор может делать не просыпаясь. В результате к концу дня их головы распухли от незнакомых терминов, а мышцы болели в новых и неожиданных местах. И в то же время Джедра с удивлением осознал, что у него природный талант к мечу. Казалось, что какой-то инстинкт направляет его руку именно туда, куда надо, в результате в конце дня он сражался с Сахаликом не меньше минуты, прежде чем эльфу удалось прорвать его защиту.
Когда они закончили последний на сегодня учебный бой, оба тяжело дышали и были покрыты потом с ног до головы. В этот момент Сахалик пригляделся повнимательнее к ножевым шрамам на теле Джедры и сказал, — Я никогда бы не поверил, глядя на такое огромное количество следов ударов меча на твоем теле, которые ты пропустил с нашей последней встречи, но я думаю, что мы нашли твое оружие. — Он сделал долгий глоток из меха с водой, который лежал все это время рядом с тренировочным полем, потом передал мех Шани. — Но как ты выжил со всеми этими ранами? Некоторые из них выглядят очень скверно.
— Я и не выжил, — сказал Джедра, но сообразил, как странно это прозвучало. — Почти не выжил, — поправился он. — Кайана нашла меня, когда я лежал, умирая, в луже крови, и вылечила. — Он улыбнулся Кайане, которая в этот момент брала мех у Шани.
— Да, похоже у вас было трудное время после того, как я… ушел из племени, — понимающе проворчал Сахалик.
— Да, — Джедра подождал, пока мех дошел до него, сделал длинный глоток теплой воды и сказал. — Смотри, нас вышибли из племени на следующий день. Нам пришлось идти по пустыне не один день, прежде чем мы наткнулись на Китарака, а потом… — Он пожал плечами. — А потом нас столько раз кидало из огня да в полымя… и вот мы здесь.
Сахалик засмеялся, — «Столько раз кидало из огня да в полымя». Да, подходящий конец у рассказа. — Тут он помрачнел, перестал смеяться и спросил, — То, что ты говорил мне раньше о Джура-Дай. Это правда? У них действительно проблемы, из-за того, что я ушел от них? Они хотят меня назад?
Джедра кивнул, — Они примут тебя с распростертыми объятиями.
— Хммм, — сказал эльф. — Ну хорошо, еще немного времени они смогут подождать. У меня здесь есть свой собственный бой. — Он зло усмехнулся и не говоря больше ни слова пошел в свою собственную казарму.
— Что он имел в виду? — спросил Джедра у Шани. — Он что, тоже должен сражаться на играх?
— Конечно, — сказала она. — Он же чемпион Дома Рокура.
Даже если Сахалик от Джура-Дай направился прямо в Тир, он не мог быть здесь дольше двух-трех недель. Чемпионы приходят и уходят быстро, подумал Джедра. Естественно, так как кто-нибудь умирает почти в каждом бою.
— Я надеюсь, что он так же хорош, как он сам думает, — пробормотал Джедра, удивляясь тому, что его это вообще волнует.
Сахалик и Шани безжалостно работали со своей новой командой день за днем, но после своего первого опыта на арене Джедра с Кайаной старательно впитывали каждую частицу их опыта, не упуская ничего.
Во всяком случае Джедра; Кайана сражалась четко и умело, но не показывала большой радости, даже когда ей удавалось прорвать защиту Сахалика и Шани, и после каждой тренировки она немедленно возвращалась в их казарму.
Когда Джедра пытался заговорить с ней, она отвечала как зомби, пока он не сдавался и не оставлял ее одну. Он стал опасаться за ее рассудок, боясь, что жестокость, которую она видела с тех пор, как стала рабыней в первый раз, может сломать ее разум, но никак не мог придумать, как вывести ее из этого состояния. Побег казался чем-то совершенно невероятным, как и возможность прожить достаточно долго, оставаясь гладиатором.