Тьма сгущается
Шрифт:
– Да ты и есть полный идиот! – припечатал Пезаро. – Даже когда умничаешь, ты остаешься полным идиотом!
– Да вы можете нормально объяснить, в чем дело? – огрызнулся Бембо. – Очень хочется узнать поскорее, к какому сорту идиотов я принадлежу.
Пезаро торжественно покачал головой, отчего его жирные щеки заходили ходуном:
– Я оставлю это удовольствие капитану Сассо. На сегодня патрулирование отменяется почти для всех, кроме нескольких ублюдочных счастливчиков. Остальным приказано собраться завтра на рассвете. Там все и узнаешь.
Бембо перепугался. Что затеял Сассо? Не хочет ли он публично высечь его на общем сборе городской жандармерии? Но все попытки жандарма выжать из сержанта хотя бы намек на то, что ожидает его завтра, ни к чему не привели. Тогда он, ругаясь сквозь зубы, побрел в архивный отдел в надежде, что, может, там кто-нибудь да проболтается.
Саффа встретила его насмешливым фырканьем и так быстро отвернулась, что густые рыжие волосы взметнулись тяжелой волной. Но Бембо, к ее глубокому разочарованию, сделал вид, что не обращает на нее внимания, и вышел. Пришлось с горечью признать, что даже если весь участок в курсе того, что скажет Сассо, никто не захочет этим поделиться.
Ничего другого не оставалось, как, терзаясь сомнениями, дожидаться утра.
И вот он уже стоит на своем месте в жандармском взводе, построившемся на вытоптанной лужайке позади участка. Солнце било прямо в глаза, и вскоре по лицу, по шее и по спине потекли струйки пота. «Жандарм в собственном соку», – лениво подумал Бембо.
Наконец капитан Сассо вышел перед строем и без всяких преамбул объявил:
– Король Мезенцио призывает на службу от каждой жандармерии Альгарве определенный процент служащих. Отныне им предстоит охранять пленных, проводить облавы на преступников и бездомных на новооккупированных территориях, чтобы наши доблестные солдаты могли отдать все силы борьбе с врагами нашего королевства, не отвлекаясь на мелочи.
По рядам жандармов пробежал тихий ропот. «Теперь понял?» – шепнул Пезаро. Бембо оставалось только угрюмо кивнуть. Он еще год назад предсказывал, что так оно и будет, хоть и уповал на то, что вышестоящее начальство по тупости своей до этого не додумается.
– От жандармерии Трикарико на вышеупомянутую службу выдвигаются следующие патрульные. – Сассо достал из нагрудного кармана листок бумаги и начал зачитывать фамилии. Одной из первых прозвучала фамилия Пезаро, что окончательно объяснило причину его дурного настроения. А следом за ним назвали и Бембо. Огласив список до конца, Сассо добавил: – Всем вышепоименованным явиться с полной походной выкладкой завтра в полдень на станцию караванов для отбытия по новому месту назначения. Личных вещей с собой разрешено иметь не больше одного заплечного мешка. Трикарико еще будет вами гордиться! Я верю в вас, ребята!
Капитан круто развернулся и быстрым шагом удалился, игнорируя звучавшие со всех сторон вопросы.
– Уже завтра? – взвыл Бембо и воздел руки к безжалостным небесам. – Почему мы должны ехать завтра? Почему мы вообще должны куда-то ехать?!
И он был не одинок в своем отчаянии: со всех сторон слышались стоны и проклятия.
– Говорят, в Южном Ункерланте зима – чудо, – заметил один из остающихся в Трикарико. От избытка чувств он поцеловал кончики пальцев и прищелкнул языком. – Все белым-бело! А снега сколько! Просто сказка! И длится это чудо три четверти года.
– Чтоб твоей жене было так же весело в бардаке! – огрызнулся Бембо и, передразнивая, тоже поцеловал кончики пальцев и прищелкнул языком, – «Все белым-бело! Просто сказка!» Чтоб твоя дочь в такой сказке всю жизнь прожила! Обе твои шлюхи заслужили такое чудо!
Жандарм выругался и бросился на Бембо с кулаками, но обычно такой боязливый толстяк сейчас и сам жаждал пустить кому-нибудь кровь. Но не успели они и пару раз треснуть друг другу по роже, как их разняли.
– Катись в свою нору, скотина! – рявкнул его противник. – Но пусть твои друзья вместе с моими утрясут все подробности нашей следующей встречи!
– Да у тебя друзей нет и никогда и не было! – парировал Бембо. – Разве что друзей своей жены позовешь – их у нее много, счет на сотни идет!
Сержант Пезаро сжал его локоть и поскорее увел с плаца, пока драка не вспыхнула снова.
– Идем-идем. Даже то, что ты нарываешься на неприятности, все равно не спасет тебя от каравана.
Бембо ни о чем подобном и не думал, а ведь подумать стоило.
– Да мы так и так не попадем в Ункерлант, – продолжал Пезаро. – Эта радость предстоит другим бедолагам. А нас повезут в Фортвег. Хоть с погодой нам больше повезло.
– Ура, – грустно выдохнул Бембо. И с удивлением обернулся к сержанту: – А вы-то откуда знаете, куда нас повезут?
Но Пезаро лишь молча улыбнулся, и Бембо понял, что задал глупый вопрос. Сержант был толст, грузен и далеко уже не мальчик. Стали б его держать в жандармерии, не вари у него котелок?
– Все, пошли домой. – Пезаро похлопал задумавшегося Бембо по плечу. – Собирайся. И не с таким справлялись. Только помни: если завтра в полдень не будешь сидеть в караване, станешь считаться дезертиром в военное время. – И он выразительно провел большим пальцем по горлу.
Домой Бембо вернулся в расстроенных чувствах. Сборы отняли немного времени: капитан Сассо позаботился, чтобы в дороге их ничего не обременяло. За обедом Бембо много пил. А затем и за ужином, чтобы поддержать себя в тонусе. Не придумав никакого другого занятия, он завалился спать.
Утром он поднялся с тяжелой головой и привкусом сточных вод во рту. Но стакан вина живо ликвидировал оба эти неудобства. Бембо по-прежнему двигался как лунатик, но терпеть похмелье стало немного легче. Жандарм вздохнул, вскинул на плечо вещмешок и отправился на сборный пункт.
На станции он нос к носу столкнулся со своим напарником Орасте, и Пезаро отметил в списке их прибытие. Орасте имел несвежий вид, одежда была измята, и он явно не был настроен на общение. Похоже, свой последний вечер в Трикарико он провел так же, как и его напарник.
Бембо уже занес ногу на ступеньку каравана, как откуда-то сзади раздался женский окрик:
– Подожди!
По перрону бежала Саффа. А через секунду она с размаху бросилась в объятия Бембо и влепила ему такой смачный поцелуй, что вся его головная боль мгновенно испарилась. А потом она выскользнула из его рук и прошептала: