Тьма сгущается
Шрифт:
– Но он никогда… Ничего такого… – Эалстан окончательно обалдел.
– Ну и что? – холодно осведомился Леофсиг. – Чаще всего опасны не те, кто болтает на всех перекрестках, а те, кто молчит.
Как и в большинстве елгаванских городов, в Скрунде древние и современные строения прекрасно соседствовали друг с другом. Так, в нескольких кварталах от рыночной площади возвышалась мраморная триумфальная арка, установленная уже на закате Каунианской империи
Но Талсу обращал на эту арку и ее надпись не больше внимания, чем на примостившуюся рядом с ней масляную лавку. Он проходил под ней по нескольку раз в неделю с тех самых пор, как стал настолько большим, что ему разрешили уходить далеко от дома. Он так привык ней, что за все это время так и не удосужился как следует разглядеть на ней барельефы и внимательно изучить гордую надпись. Он даже не знал толком, что именно на ней написано: в его школе не преподавали классический каунианский. Как, впрочем, и в большинстве елгаванских и валмиерских школ – кому нужен мертвый язык?
Сегодня арка оказалась на пути Талсу только потому, что надо было отнести готовые четыре пары брюк жившему в полумиле от этого исторического монумента постоянному заказчику его отца. И сегодня арка все же привлекла его внимание – вокруг нее бурлила довольно большая толпа. Некоторые были елгаванцами, бОльшая же часть, судя по тесным рубахам, характерным широкополым шляпам, килтам и гольфам, состояла из альгарвейцев.
– Вы не можете сделать это! – кричал какой-то елгаванец, и соотечественники поддерживали его дружным одобрительным гулом.
– Эта арка стоит здесь уже более тысячи лет! – надрывался другой. – Сносить ее – произвол!
И вновь – эхом – одобрительный гул толпы.
– Они что, арку хотят снести? Но почему? – спросил Талсу у одного из мужчин. – Ведь от нее никому никакого вреда.
Да он сам, с тех пор как вернулся в Скрунду после поражения елгаванской армии, едва ее замечал.
Но прежде чем ему ответили, один из альгарвейских офицеров полностью удовлетворил его любопытство.
– Мы можем ее снести, и мы ее снесем! – объявил он на елгаванском. И хотя говорил он с акцентом, понять его было довольно легко. – Она является оскорблением для всех когда-либо живших альгарвейцев и для альгарвейцев, живущих сегодня. Она оскорбляет своим существованием все альгарвейские королевства: само Альгарве, Сибиу и даже Лагоаш, который лишь из-за политических интриг считает нас своими врагами!
– Да кого может оскорбить правда? – выкрикнула какая-то женщина из толпы.
– Альгарвейцы побеждают всегда
Не вступая больше в пререкания, офицер кивнул магу, давая сигнал к действию. Только сейчас Талсу заметил сваленные под аркой ядра и бегущие от них и опутывающие арку силовые шнуры.
Хозяин масляной лавки выбежал вперед и, закрыв свой домик грудью, выкрикнул:
– Вы что, хотите обрушить миллионы тонн камня прямо ко мне на крышу?
– Успокойтесь, – снизойдя до ответа, скривил надменные альгарвейские губы офицер. – Буралдо – один из наших лучших специалистов. Он работает очень аккуратно. С вами ничего не случится.
– А если я все равно против! – завопил продавец масла. Но в ответ лишь удостоился непередаваемо изысканного и одновременно издевательского пожатия плечами – альгарвейцы были мастера на красивые жесты. Возмущенный хозяин издал отчаянный яростный рык.
Талсу, не жалея локтей, стал пробиваться в передние ряды. Стоило ему оказаться впереди, как он увидел двух альгарвейских солдат с жезлами наизготовку. Они лишь предупреждали – вид у них был явно не воинственный, уж кто-кто, а он понимал разницу: видел он их в бою и вообще во всех видах. Помахав перед ними брюками, он вежливо спросил:
– А нельзя мне пройти, чтоб доставить заказ, допрежь вы ее взорвете?
– Проходи-проходи, – благосклонно взмахнул рукой офицер. Он явно потешался над глупым варваром.
В тени арки было всегда прохладно, и только за это Талсу прежде обращал на нее внимание. Большинство елгаванцев все же держалось от приговоренной арки в стороне, а у ее подножия собрались одни альгарвейцы.
– Как можно быть таким толстокожим? – фыркнула ему в спину женщина с соломенными волосами.
– Простите, сударыня, я тоже не хочу, чтобы рыжики сносили ее, – обернулся Талсу, – но я ничем не могу им помешать. Да и вы тоже. Радуйтесь, что у вас есть время стоять тут и посыпать себе главу пеплом. А вот меня работа ждет.
Женщина застыла, не зная, что ответить. Судя по покрою и качеству ее одежды, она зарабатывала намного больше, чем он. Сын портного, он всегда умел на глазок прикинуть по тому, кто как одевается, сколько денег у человека в кубышке. Правда, в нынешние времена ее богатый наряд означал скорее то, что у нее альгарвейцы забрали гораздо больше, чем у Траку и его семьи.
Альгарвейцы начали разгонять толпу.
– Расступись! Подайте назад! Все назад! Если вы не отойдете, сами будете виноваты!