Тьма века сего
Шрифт:
— Ну а что, люди ж, хоть и еретики. Тревожатся за своих.
— Ты так убежденно назвал их еретиками.
— А вы, разве, не так же думаете, майстер инквизитор? Только доказательств не нашли пока?
— Думать я могу как угодно, но решать будут именно доказательства, — улыбнулся Мартин и двинулся дальше, прощально махнув рукой: — Бывай. Пойду поищу.
— Заблудшего или доказательства? — с усталым смехом спросил солдат ему вслед, и он, не оборачиваясь, отозвался:
— А что первым найдется.
Первым нашлись двое паломников —
— Не нашли? — сочувственно спросил Мартин, и мужчина, помедлив, покачал головой:
— Нет…
— И уверены, что не найдете. Ведь так? Полагаете, что он ушел в Предел?
Тот снова помолчал, переглянувшись со своей спутницей, и вздохнул:
— Не первый он уже, майстер инквизитор. Не всем достаёт сил и терпения ждать, не все считают, что молитва — это не потеря времени, а тоже действо.
— Это он так говорил? О потере времени?
— Говорил, — повторив вздох мужа, кивнула женщина. — Молодой он… таким скорых деяний хочется, порывистые… Говорил всегда, что не попробуешь — не узнаешь. Вот и попробовал… Но ищем все-таки. Потому как вдруг отыщется…
— Сообщите, если найдете, — всеми силами постаравшись, чтобы это не прозвучало как приказ, попросил Мартин, и оба закивали с таким видом, словно иное и не приходило им в голову.
Вслед неспешно бредущей парочке он смотрел еще минуту, по скованным и дерганым движениям обоих видя, что паломники всеми силами сдерживают себя, чтобы не ускорить шаг и не скрыться из виду как можно скорее. Шли оба прямиком в лагерь и свою поисковую миссию явно полагали завершенной; видимо, версия заблудившегося собрата и впрямь не воспринималась ими всерьез.
Еще один паломник повстречался вскоре — так же неторопливо шествующая фигура показалась меж древесных стволов, через несколько мгновений исчезнувши в кустарнике. Его Мартин окликать или настигать не стал; еще минуту он стоял на месте, прислушиваясь и озираясь, бросил взгляд за спину, где остался не видимый отсюда стан паломников, и зашагал обратно к лагерю по широкой дуге, удаляясь от границ предела.
О Йенса Гейгера он почти споткнулся, обходя долговязый бук, плотно оцепленный купой молодых побегов: паломник сидел на траве все в той же позе, что и на своем обычном взгорке у лагеря, уставясь в пространство меж деревьев, не шевелясь и не глядя по сторонам. На возникшего рядом с собою майстера инквизитора он даже не обернулся, не вздрогнул от неожиданности и не сменил позы, словно появление внезапного гостя было ожидаемым и запланированным.
— Доброго утра, майстер Бекер, — поприветствовал Гейгер спустя несколько секунд
— А ты, как я вижу, решение принял иное, — заметил Мартин и, подумав, уселся напротив. — Тоже уверен, что не найдешь?
— Тоже?
— Я повстречал парочку твоих приятелей, они считают, что Густав ушел в Предел, посему обошли лес для очистки совести и вернулись в лагерь.
— Обошли лес… — усмехнулся Гейгер. — Знаете шутку про человека, который искал ключ от дома под своим окном, а не на улице поодаль?
— «Потому что под окном светло»?
— Вот и они так же ищут, — кивнул паломник. — Обходят вокруг лагеря, кто дальше, кто ближе, но вглубь леса не идут — сами опасаются заплутать. Посему, если Густав и бродит где-то в чаще, они ему плохие помощники.
— А ты?
— Я обошел, где мог… Но он не найдется.
— Все же уверен, что он ушел в Предел?
— Да, — убежденно кивнул Гейгер. — Это давно назревало, парень то цеплялся к Харту, то бродил подле границы, прикидывал, как можно и где обойти ваших людей, то говорил, что мы напрасно просиживаем здесь штаны… Похоже, дозрел. Даже не знаю, бранить ли его за безоглядность или завидовать такой устремленности.
— Схожие чувства, — кивнул Мартин. — Так же точно и я сейчас решаю, попрекать ли тебя, что не сказал мне об этом раньше.
— А смысл? — с прежней беззлобной улыбкой отозвался паломник. — Здесь каждый третий временами заводит те же речи, и любой из них завтра может последовать за Густавом.
— Но не ты.
— Я уже говорил вам, майстер Бекер: это не мой путь.
— А каков твой путь? — спросил Мартин и, не услышав ответа, уточнил: — Твой путь до Предела, этого лагеря и встречи с матушкой Урсулой.
— А-а, — снова улыбнулся Гейгер, — и вы дозрели.
— До чего?
— До прямых вопросов. Впрочем, скрывать мне нечего.
— Хорошо, если так. Так кто ты и откуда?
— Первый вопрос и ответ на него — самый простой: я Йенс Гейгер. А вот сказать, откуда я, будет сложно, если не погружаться в философию и не отвечать, что отовсюду понемногу.
— Попутно расскажи и о философии, — кивнул Мартин, — и о мифологии тоже. Уж точно не на капустных грядках и не на городских улицах ты узнал о минотаврах и наловчился цитировать на латыни.
— Научиться к месту и не к месту вставлять латинские обороты нынче способен любой мало-мальски памятливый дурак, — усмехнулся Гейгер. — Впрочем, вы правы, майстер инквизитор, нахватался я не в подворотнях; был у меня приятель, который, повзрослевши, возжелал стать священником — и стал им, а общение наше мы не прекратили. Говорливый был парень, особенно кружки после пятой… Если б все проповеди читали так, как он вещал на наших посиделках — народу в церквях было бы не протолкнуться. Он же и в чтение меня совратил, как иные друзья совращают в пьянство.