То, чему не учат в школе. Как не стать жертвой преступления
Шрифт:
И, во-вторых — подписанное вами «признание» в преступлении, которого вы не совершали, может стать вашим смертным приговором.
Говорю сразу — я в данный момент просто рассуждаю, а не описываю какой-то реальный случай, но к этим моим рассуждениям, думаю, стоит прислушаться.
Итак: представьте, что вас обвинили в убийстве соседа Вити, вас пытали, и вы признались. Против вас сфабриковали улики, и вас арестовали. После ареста, уже в СИЗО, вы, оклемавшись от побоев, естественно, решили восстановить справедливость, начали писать жалобы и т. д.
Но дело в том, что если ваши жалобы дойдут до высоких контролирующих инстанций, и эти инстанции вздумают вашим делом заняться, то это может обернуться очень тяжкими последствиями для людей, отправивших вас «в клетку» — для следователя, прокурора, милиционеров,
Нет человека — нет и проблемы, так, кажется, когда-то говорили?!
Поэтому, если не хотите безо всякой вины провести долгие годы в ужасающих условиях наших тюрем, или не желаете, чтобы на вас «случайно» упало кое-что тяжёлое в следственном изоляторе или в лагере, мой совет — терпите, и не «признавайтесь» в том, чего не делали!
Написал я это все, перечитал и думаю, а не формирую ли я в читателях типично русский комплекс? Этот комплекс такой — столкнется наш человек с какой-то ненормальностью нашей жизни, а потом начнет вздыхать: «Ах, у нас такие плохие менты! А вот за границей — чудо жизнь! Там все менты честные, политики святые, и вообще, когда европеец заходит в туалет, после него не дерьмом пахнет, а фиалками!»
Этим комплексом нас еще Петр Первый заразил. С тех пор, какую бы гадость нам заграница не принесла, а мы в ее сторону все кланяемся и кланяемся…
На самом деле, люди есть люди. И работники правоохранительных органов во все времена и во всех странах не очень отличались друг от друга. У них были сходные поводы и для доблести, и для свинства.
Вот пример. Другое время, другая страна. 1931 год, Австрия. Взорван скорый поезд № 10 «Будапешт-Вена». Погибли 22 пассажира.
Ну, конечно, общественность негодует: найти преступника и покарать! Начальство требует — быстрее, быстрее! Под подозрение попадает Йозеф Андьял, начальник станции Торбадь, расположенной в семи километрах от места катастрофы. Его арестовывают, но он стоит на своем — никакою поезда он не взрывал! А общественность негодует, а начальство давит на следователей… А следователи допрашивают Андьяла все жестче и жестче! Пройдет время, и настоящий преступник по имени Сильвестр Матушка будет задержан. Выяснится, что он не был связан с Андьялом, и даже не был знаком с ним.
Но было уже поздно. Ни в чем не повинный Йозеф Андьял не выдержал пыток и повесился в тюремной камере.
Ну, чем-то отличается эта трагедия от наших реалий? Ничем. Общественность негодовала, начальство давило, и следователям было не очень интересно, виновен бедный начальник станции на самом деле или нет.
Еще история. Другая страна, другое время. 1943 год, фашистская Германия.
Германия воюет на всех фронтах — с СССР, с США, с Англией. Естественно, все боеспособные мужчины на фронте. В тылу — минимум. Полицейских, ясное дело, не хватает. Естественно, в стране куча убийств, и подавляющее большинство из них не раскрыты. Это вызывает неудовольствие большого начальства — как это у нас, в стране победившего национал-социализма, могут быть нераскрытые преступления?!
В полиции работает человечек, хлыщ и карьерист. Он придумывает, как исправить ситуацию.
Он находит слабоумного по имени Бруно Людке. Бруно Людке работает возницей. Собственно, он лишь это и умеет — управляться с лошадьми. В делах людских бедняга совершенно беспомощен — слабоумный, что с него возьмешь!
Следователям даже не приходится на Людке давить — он легко подписывает все бумаги, которые ему подсовывают. Бедняга берет на себя все нераскрытые убийства — все что есть! Но вот беда — Бруно нельзя вести в суд. Любой судья поймет — это элементарный самооговор, Людке нужно отпускать, а хлыща — садить! Или еще хуже — отправлять на русский фронт! Хлыщу на фронт
И вот здесь читатель может сказать — так это было в фашистской Германии! Тоталитаризм и все такое. А теперь в Европе и в США демократия, а при демократии все чиновники имеют на спине ангельские крылышки, и подобные ситуации невозможны.
Что ж… С 1992 года в США действует организация, чье название переводится на русский как «невиновность». Организация занимается тем, что пытается добиться пересмотра приговоров тех заключенных, которые считают, что отбывают наказание незаслуженно.
Не так давно был освобожден Кларисс Харрисон, который 18 лет провел за решеткой, отбывая наказание за изнасилование, которого не совершал. Харрисон сел в 1986 году — то есть в самое демократическое время. Так что и в странах демократии возможны судебные ошибки и все, что этим ошибкам предшествует — фальсификация улик, давление на подозреваемых, пытки… Вообще, если бы в полиции США работали одни ангелы, то правозащитной организации «Невиновность» просто не существовало бы.
В общем — люди есть люди. Во все времена и у всех народов дела полиции одинаково славны и одинаково грязны.
Я видел много героических и восхитительных поступков своих коллег. Они задерживали преступников, рискуя жизнью, они гибли, выполняя свой долг, они кормили голодных, они спасали тех, кого другие не решались спасти…
Интереснее всего то, что те, кто не жалея себя защищает граждан от преступников, и те, кто допускает ужасные нарушения ради раскрываемости — это одни и те же люди! Не всегда, но — бывает! Да, человеческое сердце способно вместить в себя такие разные вещи! Как говорил герой Достоевского Дмитрий Карамазов: «Широк человек! Я бы сузил»…
В общем, к сотрудникам полиции нужно относиться правильно. Они — не ангелы. Но и не демоны. Они — сложнее. Потому что люди. От людей можно ожидать добра. И можно — зла. Вы предупреждены о возможном зле. А значит — в какой-то степени защищены.
Глава 7. Лежит на земле человек…
Юле было двадцать лет, и была она вполне нормальной девушкой — не алкоголичкой, не наркоманкой. Как-то в холодный февральский вечер она возвращалась домой с работы. Выйдя из маршрутки, она прошла десяток метров по скользкому тротуару, не удержалась на ногах, упала и ударилась головой. Дело было на Тополях. Для тех, кто не знаком с Днепропетровском, скажу, что районы Тополь-1, Тополь-2 и Тополь-3 — далеко не пустырь, людей на улице хватает. Даже вечером и ночью. Тем не менее, к лежащей без сознания девушке никто не подошёл. Ночь была морозной и любой человек средних лет и старше, пролежав столько часов на земле, неминуемо замёрз бы насмерть, но Юля была молода, и поэтому на рассвете она очнулась. Очнулась и побрела домой, шатаясь от огромной слабости. Кое-как она добралась до своей
Виталий был таксистом, хорошо зарабатывал, добротно одевался. Как-то вечером в районе улицы Калиновой (тоже один из оживлённейших районов Днепропетровска) его ударили сзади по голове. Очнулся Виталий в кустах через два дня, ясное дело — без денег. Было лето, и потому мужчина до сих пор жив… Делайте со мной что хотите, по я уверен — за эти двое суток мимо лежащего без сознания мужчины прошли тысячи прохожих. Никто даже не попытался помочь…
Не хотелось бы обижать читателей, но, по моему глубокому убеждению, великого украинского народа, о котором так много толкует патриотическая пресса, в природе не существует. Во всяком случае, его не существует в Днепропетровске, а также в Красноармейске Донецкой области — то есть в городах, где я чаще всего бываю. Почему я так думаю? Именно поэтому — мне десятки раз приходилось наблюдать одну и ту же картину — лежит на земле человек, мимо струится поток прохожих, но никто не пытается остановиться и хотя бы поинтересоваться — может быть, лежащему нужна помощь? Нет, отдельные сердобольные личности встречаются, и один раз за пять часов к лежащему всё же кто-то подходит, но общая картина от этого не меняется: народ Украины совершенно равнодушен к гражданину, который лежит и, быть может, требует неотложной помощи. Именно поэтому народ Украины — не великий народ.