То, что мы прячем от света
Шрифт:
Нолан слабо показал мне средний палец, пока Лина забиралась за руль Порше. Я мрачно ответил тем же.
— Увидимся после, — произнесла она одними губами.
Я послал ей воздушный поцелуй, затем прицелился, когда Порше взревел двигателем.
Дилтон высунулся из укрытия, целясь в направлении Лины. Я выстрелил за долю секунды до того, как он нажал на курок. Он снова скрылся за контейнерами, схватившись за руку.
Он неплохо стрелял. Но я был лучше, и я знал его слабости.
— Никос? Ты где, бл*дь? — проревел
Держась пониже к полу, я выбрался из-за трактора и двинулся в сторону Дилтона. Мне нужно было видеть его.
Я пригнулся за трактором поменьше, с ковшом экскаватора, и выглянул между колес.
Дилтон потел и жевал жвачку так, что его челюсть работала как пистон. Он стоял на коленях, прижимаясь животом к невысокой стопке соломенных тюков. Его руки (одна кровоточила) были вытянуты поверх соломы. В руках он сжимал свой драгоценный шестизарядный пистолет Smith & Wesson.
Я его поймал, бл*дь.
Я прицелился и выстрелил, отчего гниющая солома взметнулась в воздух в считанных сантиметрах от него.
Он сделал ответный выстрел в направлении трактора.
— Дилтон.
Он спешно развернулся, стоя коленями в опилках, когда я встал.
Я смотрел в глаза мужчины, который однажды пытался лишить меня жизни, и глядя в них, я понимал, что он не получит второго шанса.
— Ты знаешь, что теперь мне придётся тебя убить, — сказал он, нервно жуя жвачку.
— Я знаю, что однажды ты попытался.
— Видимо, к тебе реально вернулась память, да? — он поднялся на ноги.
— Чего я не понимаю, так это почему.
— Почему? — он фыркнул. — Ты украл работу у настоящего мужика и превратил весь бл*дский департамент в сборище трусливых баб. Я должен был стать шефом. Я сделал для этого чёртова города намного больше, чем ты.
— Тогда зачем ждать столько лет, прежде чем что-то предпринять? — я сделал шаг ближе.
Он потел, как моя двоюродная бабка Марлин на барбекю в честь Дня Независимости.
— Я не знаю, бл*дь. Оставайся на месте, чёрт возьми, — сказал он, держа пистолет обеими руками. Длинное блестящее дуло выдавало дрожь его рук.
— Может, ты и не думал что-либо делать, пока не появился Дункан Хьюго, который напел тебе на ушко.
— Почему ты решил, что это не я ему напел на ушко?
— Потому что в твоём мозгу размером с горошинку никогда не зарождалось оригинальных идей. Я знаю, что это исходило не от тебя.
Дилтон скривил губы, от чего его усы приподнялись.
— Ты реально понятия не имеешь, бл*дь.
— Почему бы тебе не просветить меня?
Его прицел сползал ниже, дуло опускалось под весом пистолета.
— Чёрт. Ты ожидаешь, что я признаюсь во всём прямо перед
— А почему нет? Расскажи мне, какой ты умный, прежде чем снова нажимать на курок.
— Я расскажу тебе, пока ты будешь истекать кровью, потому что в этот раз я сумею задержаться.
Я был к этому готов. Я заметил подёргивание и как в замедленной съёмке смотрел, как его палец нажимает на курок. Раздался щелчок, затем последовал недоуменный взгляд, когда Дилтон понял, что уже выпустил свою последнюю пулю.
Этот сукин сын никогда не следил за количеством пуль.
Спустя долю секунды на торсе Дилтона расцвели три кровавых пятна. Эхо трёх быстрых выстрелов прозвенело в просторном помещении и в моей голове.
Потное лицо Дилтона обмякло, когда он посмотрел на меня, затем на дырки в своей груди. Его губы шевелились, но не издавали ни звука. Краснота до сих пор расползалась, когда он рухнул на колени, затем повалился лицом вперёд.
Позади него стоял пепельно-бледный Уили Огден. Его руки дрожали, пока он держал пистолет наведённым на него.
— Он с-собирался убить тебя, — произнёс Уили едва слышным шёпотом.
— У него закончились пули, — сказал я. Не знаю, услышал ли он меня, потому что он смотрел на Дилтона так, будто боялся, что мужчина поднимется обратно.
Затем я вспомнил. За двадцатилетнюю карьеру в полиции Уили ни разу не приходилось выстрелить из пистолета при исполнении.
— Опусти оружие, Уили. Мы все тут друзья, — сказал я, медленно подходя к нему.
— Он собирался это сделать, — повторил он.
Затем я услышал сирены, протяжный и торопливый вой становился всё ближе.
— Теперь всё закончилось, — сказал я ему.
— Всё закончилось, — прошептал он. Он позволил мне забрать пистолет из его рук, а затем опустился коленями на окровавленные опилки рядом с телом Тэйта Дилтона.
***
Закат только-только начинал зарождаться над деревьями к тому моменту, когда я вышел из амбара. Долгая тёмная ночь закончилась. Начинался новый день.
Вся территория кишела копами, федералами и другими сотрудниками экстренных служб.
Я удивился, увидев моего брата, оттолкнувшегося от стены амбара и направившегося в мою сторону. Порез на его лбу был заклеен пластырем, костяшки пальцев — тоже.
Мы встали плечом к плечу у открытой двери и посмотрели на всё это.
— Ты хорошо там справился, — сказал он наконец.
— Что?
— Ты меня слышал. Ты, похоже, хорошо делаешь свою работу. Когда не засунул себе в задницу свод правил.
Это был самый хороший комплимент, который мой брат сказал мне со времен футбольного мата в моём двенадцатом классе, когда он пришёл посмотреть игру и сказал, что я «не слишком отстойно» играл на поле.
— Спасибо, — сказал я. — И спасибо, что прикрыл мне спину.