То, что мы прячем от света

Скор Люси

Часть напряжения ушла из его мышц.

— Ты перекатилась ко мне? Во сне?

А ещё я кончила на нём, пока он спал.

— Где Пайпер? — спросила я, отчаянно желая сменить тему.

— В своей собачьей лежанке с моим носком, — ответил он, не глядя. — Возвращаемся к тому, что ты превратилась в любителя обнимашек в моей постели.

— Я не превратилась в любителя обнимашек! Наверное, я просто пыталась вернуться на своё обычное место в центре, и может, мы как-то сцепились или типа того. Я не знаю. Давай не будем зацикливаться на этом.

И говорить об этом тоже не будем. Просто дай мне уйти с позором, и мы забудем, что это вообще случилось.

Нэш перенёс свой вес на меня, аккуратно следя, чтобы не задевать меня своим утренним стояком. Если бы он знал, что случилось две минуты назад, то понял бы, что это бесполезно.

Он легонько провёл костяшками пальцев по моей щеке, отчего я усомнилась в своём статусе «я не таю от мужиков».

— Ты уверена, что ты в порядке?

Боже, Нэш спросонья был особенно милым. Его волосы пребывали в беспорядке, а щетина придавала ему достаточно плутовской вид, чтобы разбавить образ хорошего парня. Под левым глазом виднелась складка от подушки. Что уж говорить о сонном и искреннем выражении на его великолепном лице.

— Если не считать смущения из-за растления тебя во сне, я в порядке, — заверила я его.

— Ты поспала? — настаивал он.

— Да. А ты?

— Я тоже спал, — он кивнул.

— Как себя чувствуешь? — спросила я.

Изгиб его губ был неоспоримо сексуальным.

— Весьма охрененно.

— Правда?

— Да. Правда. Благодаря тебе, — он молниеносно чмокнул меня в лоб, затем выпрыгнул из кровати. — Омлет через десять минут, — сказал он, направляясь в ванную. — О, и кстати, Ангел?

Я перекатилась, опираясь на локоть.

— Да?

— Если попытаешься уйти, я доставлю тебе завтрак лично. И шумно.

Глава 14. Кражи батончиков и негодяи

Нэш

Воришки выглядели ещё более жалкими, чем их добыча в виде смятых батончиков и чипсов.

Три мальчишки в возрасте до 14 лет, пребывающие на различных болезненных стадиях пубертата, сидели на холодных металлических стульях возле офиса управляющего магазином и выглядели так, будто их вот-вот стошнит. Позади них Нолан Грэхэм торчал у полок с печеньем.

Учитывая, что этим утром на шоссе столкнулись три машины, из хозяйственного «украли» газонокосилку с витрины (она нашлась на складе), а мистера и миссис Уилеров едва не облапошил по телефону кто-то, представившийся их внуком, у меня уже выдался чертовски занятой день.

Хорошо, что я впервые за несколько недель проспал всю ночь.

Благодаря Лине.

Обычно я просыпался от того звука, что преследовал мой мозг. И пусть я всё равно вспомнил его во сне, этим утром я проснулся с Линой в моих объятиях. Она подкатилась ко мне во сне. Этот факт и моя реакция наводили на мысль, что может быть, я до сих пор живой и заслуживаю доверия.

Я был в долгу перед ней — перед этой женщиной, что занимала все мои клетки мозга, ещё не занятые работой и процессом дыхания. Благодаря нашему разговору и сну, я впервые испытывал столько надежды на будущее. Лина чуточку приоткрылась,

и то, что я увидел за её сексуальной наружностью, вызывало у меня желание заглянуть подольше и поглубже.

— Мне ненавистно вызывать тебя из-за мелких воришек, шеф, но я должен преподать урок, — сказал Большой Никки. Управляющий «Продуктов Гровера» работал тут почти столько, сколько я себя помню, и он серьёзно относился к своей работе.

— Я понимаю твоё затруднительное положение, Большой Никки. Я лишь говорю, что думаю, с этим можно справиться без предъявления обвинений. Мы все совершаем глупости. Особенно в таком возрасте.

Он фыркнул и глянул через плечо на детей.

— Чёрт, да я в таком возрасте крал папкины сигареты и прогуливал уроки, чтобы порыбачить.

— И ты пережил своё детство без официального ареста, — заметил я.

Он задумчиво кивнул.

— Моя мама страхом наставила меня на путь истинный. Наверное, не всем нам повезло иметь родителей, которые заботятся о нас достаточно, чтобы напугать до усрачки.

Я знал, каково это. До сих пор чувствовал, как сама моя ось накренилась, когда мама (клей, веселье, любовь нашей семьи) покинула этот мир и оставила нас позади.

— Родители Тоби и Кайла посадят их под домашний арест до того возраста, когда им можно будет сесть за руль, — предсказал я.

— Но Лонни… — Большой Никки не договорил.

Но Лонни.

Нокемаут не умел хранить секреты. Потому я и знал, что Лонни Поттер был высоким тощим парнишкой, чья мать смоталась от него и других своих детей два года назад. Его отец работал в три смены, что оставляло мало времени на заботу о детях. Я также знал, что Лонни тайком вступил в театральный кружок в школе. Сначала, наверное, чтобы было куда пойти, когда никого нет дома, а потом ему понравилось примерять на себя жизни других людей. По словам Уэйлей, у него хорошо получалось. Но ни один член семьи не приходил посмотреть его выступление в вечер премьеры.

— Я заметил, что снаружи облазит краска, — протянул я.

— Поделом мне за то, что нанял каких-то шабашников из Лоулервиля. Сделали херовую работу, с херовой краской, потому что им похер. Извините за мой французский. Они все не живут здесь, и потому не позорятся при виде того, как их паршивая работа облазит.

— Но мотивированный труд молодых лиц может сделать работу по цене материалов, — я кивнул в сторону коридора.

Большой Никки медленно расплылся в улыбке.

— Ха. Возможно, ты прав, шеф. Ничто так не уберегает от проблем, как немного физического труда.

Я подцепил большими пальцами шлёвки своего ремня.

— Если тебя такой вариант устраивает, я поговорю об этом с их родителями. У меня такое чувство, что они будут сговорчивы.

— Да я и сам настроен весьма сговорчиво, — сказал он.

— Тогда я уберу их с глаз твоих долой, и мы разберёмся с родителями.

— Буду благодарен, шеф.

Я пошёл к Грейву, стоящему на страже возле мальчишек и хмурящемуся как ужасающий призрак.

— Так, банда. У меня для вас эксклюзивное предложение, которое спасёт вас от домашнего ареста до конца дней ваших, а меня — от кучи бумажной работы…