То, к чему приводит Алчность, или Демосфир, Копосова Александра Александровна

То, к чему приводит Алчность, или Демосфир

на обложку

Копосова Александра Александровна

Шрифт:

Меч оказался в руке юноши и он с ужасом осознал, что за его спиной развернулись сверкающие крылья, а стоявший перед ним ангел исчез. В озере он внезапно увидел два мира, разделённых звёздной чертой и Людей, всматривающихся в друг друга, словно в зеркала. На мгновенье, он услышал их далёкие голоса и слезы полились из засиявших глаз... И словно дымка, стертая иллюзия, в смутной глади просматривался третий мир, мир в котором шел бой. Самый жуткий бой, какой когда либо видел Мика. Бой, в котором в кровавое месиво смешались люди, вампиры, всадники и серафимы...

' - Не может быть... Этого не может быть... Это... Это же...' - пораженно прошептал юноша, но конец его фразы потонул в шуме, обрушившейся на него воды. Озеро внезапно вышло из берегов и огненной волной, подобной цунами, пролилось на него. Словно в насмешку над ним во тьме раздался жуткий, грохочущий смех и призрачный шёпот, был последним, что прозвучало в этом иллюзорном пространстве:

' - Удачи тебе, мой маленький див...'. Этой фразы юноша уже не услышал. Он проснулся. Он задыхался. Ему казалось, что он тонет и сгорает заживо. Его трясло. На щеках полыхал нездоровый румянец. Капли пота струйками стекали по обычно прохладной коже. В его широко распахнутых, лазурных глазах плескался ужас от пережитого кошмара. Он посмотрел на руку. Ему казалось, что он держал, что то в ней, но она была пуста. Он не мог вспомнить, что же ему только, что снилось. Сон исчез, оставив после себя слишком противоречивые чувства. Он выветрился,

изгладился из памяти, но легче от этого не стало. В душе юноши поселилась тревога...

' - Да что же это такое... В самом то деле... Почему... Почему это происходит именно со мной? Как? Как долго это будет продолжаться? Теперь я и сны запоминать не буду или... Мне теперь только кошмары сниться будут? Сон без сновидений или кошмар, что лучше? Если жизнь немногим лучше кошмарного сна, а иногда и хуже? Интересно, это когда - нибудь кончится?" - грустно подумал он. По его бледной щеке скатилась одинокая слеза, сверкнув бриллиантом в полумраке комнаты. Микаэль Цепеш, в прошлом - Шиндо и Хьякуя, а теперь: городской страж Сангвинэма, 'цепной пёсик' Куруру Цепеш, а так же 'принц вампиров' и в будущем возможный преемник титула третьего или двадцать первого прародителя, негласно - 'самый юный вампир' - лежал в своих покоях. Микаэль лежал на белой кровати, в белой, как снег комнате, в столь ненавистном ему - бывшему человеку, а сейчас дампиру, - белом одеянье аристократов мира тьмы. Благо, в комнате горела только одна настольная лампа. Белый цвет не резал глаза, так, как вся, достаточно просторная комната, была погружена в полумрак. Он думал, размышлял над теперешним положением дел и о ситуации, в которой он оказался благодаря своей тупости и не сдержанности. Мика думал о том, что его жизнь превратилась в полный АД. Вернее, он пришел к мысли, что его жизнь - всегда была АДОМ, за исключеньем мимолетного времени, которое он прожил в приюте Хьякуя, чьё имя он для себя и взял, как дань памяти и уважения, к тем, кто подарил ему немного счастья. Сейчас же ему пришлось взять фамилию той, кто подарила ему новую, но уже проклятую жизнь. Фамилию той, кого он ненавидел. Той - кто был причиной страдания человечества - Крул Цепеш. Именно поэтому официально его звали Микаэлем Цепешем, но знакомые упорно звали его Микаэлем Хьякуя. Ему самому эта фамилия нравилась куда больше, хоть он в последствии и узнал обо всём зле, что сотворили прежние владельцы этой фамилии. Он был разочарован. Ему пришлось смириться с правдой жизни. ОН вспоминал СВОЮ ЖИЗНЬ 'до приюта', 'время в нём' и 'время после'...

Да, Жизнь для НЕГО разделилась на 'До' и 'После' вот только 'После' была уже 'Нежизнь'. Назвать ЕГО теперешнее состояние 'Жизнью', язык не повернулся бы ни у одного существа в целом Мире. ОН вспоминал 'ИХ'... Вспоминал СВОИХ!!! 'БРАТИШЕК'!!! и 'СЕСТРИЧЕК'!!! из Приюта. Их Невинность, Доброту и безграничную Отвагу, то, что 'ОНИ'... РИСКНУЛИ, что променяли 'НЕ ЖИЗНЬ в АДУ' на - СМЕРТЬ... Да, ОНИ не смогли сбежать из "АДА", погибли у ДВЕРЕЙ, ведущих к СВОБОДЕ, к "РАЮ"... Кровь... Море крови... Крики... Слезы... Адская боль в теле и слепящая тьма, пожирающая разум, а затем... Затем, вечное отчаяние, пожирающее остатки его человеческой, а человеческой ли - души... Только Юу... Юу - чан... Смог - ВЫБРАЛСЯ. ОН, пытался забрать ЕГО - Мику с собой, но МЁРТВЫМ не Нужна СВОБОДА, ИМ Нужен лишь - ПОКОЙ... Крул... крул... КРУЛ... К.Р.У.Л... ОНА забрала ЕГО ПРАВО на СМЕРТЬ. Даже убив СЕбЯ, ОН бы стал Демоном или пробудился, как Серафим, НО, Всегда есть это проклятое 'НО'... Тогда бы, умерли бы ВСЕ жители. Все жители ПРОКЛЯТОГО САНГВИНЭМА, а ОН, подобного допустить никак не мог. По этому, ОН ОСТАЛСЯ, в "ЧИСТИЛИЩЕ!, между 'ЖИЗНЬЮ' и 'СМЕРТЬЮ', в 'НЕ СМЕРТИ', но и в 'НЕ ЖИЗНИ'. Дампир... Монстр... Чудовище... НЕ ЧЕЛОВЕК И НЕ ВАМПИР - НЕЧТО. НЕЧТО, что противоречит здравому смыслу. НЕ МЕРТВЫЙ, но и НЕ ЖИВОЙ. НЕ ДОВАМПИР, НО уже и не ЧЕЛОВЕК. ОН вспоминал АКАНЭ... Аканэ... АКАНЭ... А!К!А!Н!Э!!!!!!!!! Сестра... Возлюбленная... МАТЬ... Ему хотелось кричать это имя. Имя той, кого он полюбил. Полюбил всем Сердцем. Той, что беззаветно ЛЮБИЛА. ЛЮБИЛА ЕГО. Она была Идеалом: Нежная, Добрая, Ласковая, Любящая, Заботливая. Она, стала МАТЕРЬЮ для НИХ. После того, как ОНА погибла, он больше не встречал девушку подобную ЕЙ. Это было куда больше, чем просто Первая Любовь. Она была Любовью Всей Его ЖИЗНИ. Теперь ОН мог любить только ЮУ. Единственного, кто остался у него от СЕМЬИ... Юу - был его Братом, Аканэ - Любовью, дети из приюта - его сыновьями и дочками... Он был для них - Отцом... Он предал ИХ... Они УМЕРЛИ из - за НЕГО... Он, Возненавидел СЕБЯ. Его истинным желаньем было: желанье умереть, от руки Юу. Умереть от руки того, кто воплотил в cебе надежды и мечты погибших из - за него - Микаэля. Он молил о Прощенье. Молил каждый день. Молил и знал, что его не простят. Предательство - грех, который нельзя искупить. Он - Грешник. ОН, ДОЛЖЕН Умереть. Убить ЕГО должен ЮУ, как Палач - назначенный Судьбой, ведь прощения ОН не достоин...

' - ЮУ... Юу-чан... С - СПАСИ МЕНЯ!!! Юу - чан... А Я... Я, СПАСУ ТЕБЯ! Спасу и от ВАМПИРОВ! И от ЛЮДЕЙ! И... И от СЕБЯ... Кто - нибудь Спасите Меня! Пожалуйста... Прошу... Спасите Меня... Спасите... Молю, кто - нибудь... ...спасите... Ю... Юу - чан...' Мысли путались, к горлу подступали, непрошенные, слезы, а почти мертвое сердце, словно стремясь ожить, сжималось от боли. Мика не понимал, почему вспомнил о Юу, Аканэ, приюте, прошлом, почему ему, внезапно, стало так больно на душе. От чего так сильно сжалось и ноет сердце, словно в преддверии, в предвкушении, чего - то ужасного, невообразимого и от того неизбежного, безысходно, неотвратимого. Слёзы полились из глаз серебряными струйками, превращая их в лазурные омуты затянутые звездными всполохами, создавая эффект кристальной глубины, на дне которой теплился огонек всё еще эфемерной жизни. Ему казалось, что над Сангвинэмом сгущаются тучи, хотя в городе просто гасили огни, а пар, начавший подниматься от разогретой земли, топил всё в белом, пушистом мареве. В Сангвинэме начинался день, а в городе людей наступала НОЧЬ... Микаэль знал, что скоро придут Лакус и Рэне, его 'коллеги' по работе, а на самом деле - надсмотрщики, приставленные к нему безжалостной королевой вампиров. Снова придётся патрулировать окрестности Сангвинэма. Нужно будет следить, за тем, что бы жители не дрались и не убивали друг друга. Что бы они не пытались совершить побег. Внимательно выискивать шпионов и проверять несение караула дозорными. Нужно будет пойти к Крул и взять у неё недельный запас крови. Имевшиеся у него пробирки закончились. Кровь ему непременно понадобится. Вероятней всего в ближайшее время ему предстоит сражаться с кем - то из Людей на поверхности. Ему понадобятся силы, а терять их Мика будет очень быстро. Меч, подаренный Феридом, имел плохую привычку пить у него слишком много крови. Видимо перенял это вредную привычку у своего дарителя, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят, в данном случае - Мечу. Микаэль начинал думать, что делает это для вида. Ведь кровь королевы вампиров - его приёмной матери, уже перестала утолять его жажду. Он продолжал пить её лишь для того, чтобы не стать демоном. Облегченья она уже не приносила. ОН знал, что ему необходимо найти ЮУ. Найти. Спасти. А затем. Умереть от его руки. Ведь он - монстр. Чудовище. Такие, как он не должны жить. Он уже всё решил и изменять своего решения не станет, ведь иначе он убьёт Юу или... или, сделает его - Монстром. Юу, единственное, что держит его, в этом Мире и без Юу, он просто не сможет жить дальше. Значит, выход один, умереть от руки любимого человека, даже если этот человек будет против.

Ничего уже нельзя изменить. Он сам в этом виноват, а также виноваты: Крул и тот, кто убил его - Ферид Батори. Убить этого проклятого вампира, было бы выше всяческих мечтаний, но пока это было не возможно, хоть Мика и был сильнее большинства вампиров, будучи дампиром, он был слабее седьмого прародителя, а убить свою 'МАТЬ', он не мог... Он честно попытался, но его кровь не позволила сделать этого. Крул посмеялась и сказала:

' - Обращённый, никогда не сможет убить обратившего и всегда будет слабей. Он должен оставить свои жалкие попытки и смириться, принять свою судьбу и себя - таким, какой он есть'. У Мики ещё была одна, призрачная надежда, что он, сможет стать человеком: если Крул убьют, а он, до этого времени, не выпьет крови человека. Это был его единственный шанс на спасенье. Это было легендой. Подтвердить её или опровергнуть он не мог. Ему оставалось лишь выживать в аду, прикинувшись покорной и бесстрастной марионеткой в кровавых руках вампиров. Он должен был плясать под их дудку, до поры до времени, когда Он наконец - то сможет спасти Юу. Он даже будет выполнять приказы Ферида. Станет его оруженосцем. Тогда, и только тогда, он сможет узнать, что затевает этот прогнивший насквозь садист - психопат с замашками гея - педофила. Обожающий наслаждаться страданиями маленьких детей, который, как змей искуситель изводит его своими домогательствами изо дня в день. Его кровь и его тело - всё, что нужно Фериду Батори... Фериду нужно, чтобы он, Мика, навечно стал его личной игрушкой, стал бессмертным, что бы отбросил остатки человечности. Стал - истинным монстром, настоящим сыном ночи, таким же 'омерзительным дьяволом', как и сам Ферид, как Крул и другие вампиры. Он хотел, чтобы Мика тонул в крови и безысходности. Чтобы в его жизни больше не было счастливых моментов. Что бы, словно в монохромной пленке, в его душе всё стало - Чёрным, а в реальном мире - всё пронизывал Белый Цвет. Мика хотел найти Юу, как можно быстрее. Выдерживать ломку от жажды становилось изо дня в день всё более невыносимей. Она сдавливала, скручивала его горло, резала без ножа каждую клеточку его тела. Из - за неё у Микаэля начались галлюцинации. Он повсюду видел и слышал Юу и Аканэ. Они смеялись. Звали его за собой. Предлагали ему, выпить их крови. Уличали в том, что он стал одним из чудовищ, что погубило их. Они внушали ему, что он - Отвратителен, Жалок, Ничтожен. Такой, как он, просто не должен существовать в этом мире. Он должен, как можно быстрее стать вампиром, окончательно погубить свою изодранную в клочья душу, утопить её в неизбывном страданье и умереть, как монстр, ибо смерти, как человек - он не достоин. Перед глазами Мики всё чаще простиралась кровавая пелена. Он переставал отличать реальность от сна, а день от ночи. Даже впиваясь в собственные запястья, он не мог с уверенностью сказать сон ли это или явь. Боль тела была слишком велика. Его сознание, постепенно отключало эмоции, превращая Микаэля в бездушную сомнамбулу, одержимую жаждой крови. Он испытывал не мыслимую необходимость избавиться, от пронзающей всё его существо боли, что, как он думал, почти свела его с ума. ОН держался. Держался из последних сил. Держался: когда был на собраниях и участвовал в бою, патрулировал Сангвинэм и спорил с Батори, дерзил Крул и запугивал рядовых Вампиров, но ломался, когда никто не видел, отдавался своим страданьям на полную катушку, иначе, было нельзя. Мика мог стать демоном и просто не заметить этого. Это угнетало. Самое мерзкое заключалось в том: что то, что он, наивно считал, за 'жажду с иллюзиями', на самом деле было: шёпотом серафима - в глубине его - сердца. Чудовище отвоёвывало себе место под солнцем, в его сознании, шаг за шагом, ломая рассудок Микаэля так, что бы он ничего не заподозрил. Серафим делал всё возможное, что бы Мика продолжал считать, что во всём виновата его жажда и ничто более. Серафим желал его страданий куда больше любого демона или вампира. Он желал сломить Мику окончательно. Изменив же его полностью, завладеть им. Встретив Юу (Он знал о собрате, спящем в нём), на пару с ним, он желал уничтожить всё сущее. Ведь именно для этого и были рождены серафимы. Мика поднялся с кровати, вытер слезы и умылся. Он зашторил окно, что было настежь распахнуто всю ночь, но желаемой прохлады ему не подарило, наоборот, в комнате стало жарко и душно. В помещении сгущалась лёгкая дымка. Микаэль привесил клинок на пояс и накинул на плечи плащ, поверх чёрной как ночь рубахи, расшитой золотыми нитями - наверно единственной детали военного гардероба вампиров, что была не белого цвета. Погасив свет в комнате, из - за чего та, погрузившись в непроглядный мрак, стала напоминать собой могилу, что в очередной раз проехалось по его хрупкой психике, Мика вышел. Он закрыл дверь, на печать с кодовым замком, чтобы никто посторонний не вломился в его скромные апартаменты, пока его, нет дома и не устроил погром. Мика отправился к Крул, подсознательно чувствуя, что его ждут неприятности. Странное беспокойство не отпускало, наоборот оно усиливалось, словно он понемногу приближался к эпицентру невидимого шторма, который мог в любую минуту обрушиться на него, подхватить, унести и бросить в бездну...

' - Юу - чан, я обязательно спасу тебя, только подожди ещё немного! Я обязательно приду к тебе, просто жди меня... Ю...' - думал Мика. Эхо гулким набатом разносило по огромным залам шаги Микаэля и множество глаз смотрели ему в след. Глаз, в которых отражались самые разнообразные эмоции: любовь, ненависть, презрение, сострадание, мольба, надежда, интерес и неизбывная печаль...