То самое чувство
Шрифт:
После недолгих споров, в которых я, разумеется, не участвую - я и с одним-то парнем не знаю, о чем разговаривать, чувствую себя глупой и отсталой, а уж с четырьмя… - они решают ехать на то ли полигон, то ли пустырь. Место, где можно спокойно потренироваться в вождении машины. Не у всех есть права, и возможность попрактиковаться принимается на ура.
– Ты как, умеешь водить?
– спрашивает у меня Михаил.
– Нет.
– Хочешь научиться?
Она медлит с ответом, но все же отвечает честно:
– Всегда хотела. Пару раз пробовала с папой, но давно.
– С папой не то, а я почти инструктор, - зазывно улыбается Миша.
Я тоже
– Тогда поехали?
– не переставая меня обнимать, Дэн заглядывает мне в лицо.
На нем наверняка сменяются эмоции - от азарта и желания согласиться до замешательства и банального опасения сесть в машину к трем совершенно незнакомым парням и одному едва-едва знакомому и до конца мною не разгаданного. Опасение, даже страх, навеянный многочисленными страшилками, что происходит с девушками, так неосторожно принявшими подобное приглашение, преобладает над остальными чувствами. К тому же парни не вполне трезвы и, не исключено, что у них имеются запасы алкоголя, которые они продолжат уничтожать, и звоночек в моей голове трезвонит всё громче и назойливее. И долгое молчание Дэна перед этой странной встречей, и такой тревожащий взгляд Михаила… Я не могу с ними поехать. Я должна отказаться.
Но и отказаться страшно. Боюсь показаться мнительной трусихой, маленькой девочкой, недостойной их внимания. А мне так хочется казаться взрослой.
А еще это, возможно, последний шанс поговорить с Дэном и узнать, что он имел в виду своим " А ты подумай" при нашей последней встрече. И почему опять надолго пропал, а появился вот так… с сомнительной группой поддержки.
Уже почти готовая сказать "да", я некстати - или же совсем наоборот - вспоминаю маму и ее предостережения насчет подобных предложений. В ее ведомстве сотни, если не тысячи заведенных дел по итогам таких "да". Я не должна стать очередным делом в папке на столе моей мамы. Она этого не переживет.
Парни смотрят на меня и ждут ответа. Оглядев их еще раз, я принимаю решение.
ТСЧ: Стыд 9
– Ты совсем бесстрашная, Кира Владимировна?
– спрашивает Анечка Сергеевна с явным осуждением во взгляде.
– А что?
– спрашиваю, на самом деле прекрасно понимая, "что".
– У тебя мама прокурор... помощник прокурора, - сверкнув глазами, исправляется соседка, увидев, что я открываю рот для возражения, - а ты не в курсе криминальной обстановки в стране в целом и нашем - ладно, вашем - конкретном городе в частности? Ну нельзя же быть такой наивной, Кир.
– Я не наивная, - не соглашаюсь я, - просто он же не совсем незнакомый. Я его знаю...
– Сколько?
– теперь уже Алька не дает мне договорить.
– День? Два? А, целых три...
– Ну и что, да хоть десять минут. Я не чувствовала в нем угрозы. Ну были и были с ним друзья, я же не с ними поехала, а с ним.
Тут я, конечно, сильно лукавлю, и, приняв решение все же сесть в машину к четырем парням, трусила отчаянно. Но теперь, когда все уже позади и оказалось, что бояться было нечего - никаких гадостей по отношению ко мне парни не замышляли, - все страхи сразу улетучились у меня из головы. Сейчас я помнила только свои колебания и считала, что правильно сделала, рискнув-таки поехать с ними. Это приключение мне понравилось и запомнится еще надолго.
Мне как девочке первой дали порулить, научили заезжать на эстакаду с остановкой, как это требуется на экзамене на получение прав, на которые я пойду учиться весной. Показали,
Единственное темное пятно на том солнечном дне - в отношениях с Дэном ничего не прояснилось. Поговорить наедине не удалось, да, если честно, я бы и не смогла начать разговор, даже предоставься мне такая возможность. Что бы я ему сказала? Или что спросила? Что ни придумай, это по-любому выглядело бы глупо. Я бы выглядела глупо. И нелепо.
Но предаться своим мыслям и очередному анализу поведения Дэна соседки мне не дают, продолжая коллективно стыдить и вразумлять. Я уже жалею, что пришла к ним узнать, как приживается на новом месте наш подкидыш, и излишне разоткровенничалась. Я думала, расскажу им, и мы вместе посмеемся над моей мнительностью. Больше мне и поделиться-то, по сути, не с кем. Близкая подруга Юлька сейчас где-то в Бразилии, участвует в съемке лукбука для израильского бренда, а школьные подруги еще не простили мне моей скрытности.
– Вы слышали? Угрозы она не чувствовала, - ёрничает Альбина.
– Компания пацанчиков на папиной тачке, одухотворенная обильным количеством как минимум пива, а может, и не только. Ты же девочка - божий одуванчик, даже запаха травки не знаешь и не способна ее учуять и опознать.
– Не было у них никакой травки, и не пили они. Почти…
Алька разочарованно качает головой.
– Кирюх, давай еще раз, - произносит тише и более мирным тоном. Употребление ею излюбленной формы моего имени совершенно точно указывает на то, что она уже не сердится, что не может не радовать.
– Четыре парня, троих из которых ты видишь впервые в жизни и ничего о них не знаешь. Характерный запах, обозначающий, что они или выпили до встречи с тобой, или пьют прямо в машине. Зовут поехать в какое-то Богом забытое место. Тебя одну. Каких еще штрихов к портрету тебе не хватает, чтобы почуять угрозу и понять, что затея дерьмовая?
Я понуро молчу. На помощь неожиданно приходит Лелька.
– Да чего вы на нее накинулись, ястребицы? Всего неделю назад радовались, какого клёвого парнишу Кирка встретила, умилялись, как он на нее смотрит, как котенка подобрал и прочие ми-ми-ми. А сейчас уже в маньяки записали. Может, и друзья его тоже из общества любителей животных.
– А как он на меня смотрит?
– игнорируя всё остальное в Лелиной речи, спрашиваю я, едва она замолкает.
Анна закатывает глаза, но потом смеется.
– Как надо смотрит. Круче не бывает. Влюбился или нет, не скажу, но увлечен тобой заметно.
– Да влип он, однозначно, - фыркает Алька.
– Ты думаешь?
– сомневаюсь я.
– А что же тогда ведет себя так странно?
– Что тебе кажется странным?
– Ну… - я мнусь, стыдясь выложить свои детские - девчонкам они наверняка таковыми покажутся - страхи и сомнения.
– Выкладывай давай, - подгоняет меня хозяйка квартиры.
– Сейчас разберем все твои странности.
– Этого я и боюсь, - признаюсь честно и улыбаюсь.