Тоби Лолнесс. На волосок от гибели
Шрифт:
— Завтра я не приду, — сказала Буль. — Приду послезавтра.
— Да… Вот… Понял…
Она подошла к двери и обернулась.
— Одно очень важное условие. В мое отсутствие Берник не должна никого бить. Ни одной шишки. Иначе все будет кончено.
Прежде чем Буль добралась до ветки на верхушке омелы, по которой можно было выйти, ее обыскали одиннадцать раз. У нее нашли деревянного человечка величиной с мизинец. Куклу у нее не забрали.
Следующий день Берник провела в постели и не переставая плакала. Она наплакала
На следующий день Гуз поднялся затемно и принялся ждать Буль. Она появилась у ворот Гнобля в полдень. Ее обыскали шестнадцать раз. В кармане у нее обнаружили все того же деревянного человечка, грубо вырезанного из стружки. Девять охранников вели Буль через тюрьму. Она не взглянула ни на одного из сотен узников, что стонали за решетками крошечных камер.
Девочка была жесткой, как хорошо выдержанное дерево.
— Я… Ты… Вы… не пришли вчера, — вот все, что осмелился выдавить из себя Гуз.
— Разве я вас не предупредила?
— Я… Да… Но…
Буль с угрозой в голосе отчеканила:
— Если вам угодно, я могу уйти.
Гуз кое-как извинился, что случилось с ним второй раз в жизни — первый раз он извинялся, когда на крестинах Берник наступила на окурок Джо Мича.
Буль оставалась с Берник до семи часов. Когда она вышла, Гуз хотел с ней поговорить, но она сказала, что у нее нет времени.
— Завтра я не приду. Приду послезавтра.
Задавать вопросы Гуз не решился.
Когда Буль обыскивали, никто не обратил внимания, что деревянного человечка в кармане нет.
Через день все повторилось как по нотам, только вечером перед уходом Буль сама захотела поговорить с Гузом.
Она смотрела ему в глаза, пока он не опустил их, потом отчеканила:
— Вы прекрасно знаете, что именно я собираюсь вам сказать.
— Нет… Да… Вы придете не завтра, а послезавтра.
— Нет. Ни завтра. Ни послезавтра. Никогда.
Гуз смотрел перед собой остановившимся взглядом. Но если подойти к нему совсем близко, то можно было заметить, что у него подрагивают губы, а в левом глазу намечается что-то вроде слезы. Улетала последняя тень надежды.
Все было кончено.
Он никогда не увидит, как из малосимпатичной гусеницы выпорхнет Берник его мечты, принцесса в розовом платье, которая подбежит к нему с криком: «Папа! Папа! Это я, Берник!» Он никогда не увидит свою дочь в фате новобрачной, в объятиях молодого человека, танцующей среди звезд. Она навсегда останется злобной грубой Берник, которая если и выйдет замуж, то возьмет в мужья малахольного дурачка, чтобы набивать ему шишки. Берник, которая перекусает своих детей и задушит свекровь.
— Причину вы знаете, — заявила Буль.
— Нет, — жалобно простонал Гуз Альзан. — Но вы не можете нас бросить. Берник уже стала гораздо мягче.
— Молмесс.
— Что?
— Молмесс, Молнесс. Это имя вам что-нибудь говорит?
Гуз испуганно посмотрел на Буль.
— Нет…
— Берник утверждает, что вчера в мое отсутствие она поколотила некоего Молнесса.
Гуз не отрывал растерянного взгляда от Буль.
— Нет, такого не может быть. Она не выходила из своей комнаты.
— Но Молнесс все-таки существует?
— Нет…
От сверлящего взгляда Буль у Гуза заломило затылок. Он поправился:
— Есть похожее имя… Но… Нет, это невозможно!
Буль холодно процедила:
— Мне кажется, что вы не понимаете!
— Берник не может его знать! Она не знает по имени ни одного заключенного!
Буль поднялась со стула, лицо у нее было мрачнее тучи.
— Значит, вы считаете, что я лгу?
— Нет. Никогда я…
— Значит, вы считаете, что лжет ваша дочь?
— Нет…
Ответ прозвучал уже не так уверенно. Буль пригласила:
— Пойдемте.
Она привела Гуза в комнату Берник.
— Бернисенька, — позвал Гуз, — Бернисенька, моя кисенька… Берник сидела под кроватью среди мха из нового матраса. Гуз попытался заглянуть ей в глаза.
— Твоя подруга мне сказала, что ты вчера сделала кое-кому бобо. А ты что скажешь?
Берник не удостоила отца ответом. Гуз продолжал:
— Кому наставила бобошек Бернисенька?
Из-под мха прозвучал ответ:
— Лолнессу!
Буль и Гуз посмотрели друг на друга и вышли. Гуз ничего не мог понять. Такого быть не могло. Никогда. Ни при какой погоде. Он попытался еще раз уговорить Буль переменить свое решение. Буль была непреклонна. Свое условие она поставила с первого дня.
— А что, если… — начал Гуз.
И замолк. Буль, казалось, его не слышала.
— Прощайте, — произнесла она.
Гуз пожал ей руку. Буль двинулась к двери. Гуз за ней. Похоже, у него брезжила какая-то мысль, но он не мог решиться.
— А что, если на голове заключенного не будет шишек?
— Какого заключенного?
— Лолнесса.
— Я думала, вы и имени такого не слышали, — выразила удивление Буль, не замедляя шага.
— Есть такая парочка в секторе строгого режима.
Буль остановилась.
— Ну, если у этих Молнессов не будет шишек, — сказала она. — Тогда другое дело.
Она повернулась к Гузу. В душе начальника тюрьмы шевельнулась надежда.
— Я сейчас же проверю. Сейчас же вам все скажу.