Тоби Никельсон и код совершеннолетия
Шрифт:
– … не стоит думать, что мы уже проиграли. У нас впереди 25 дней. Нам нужно найти еще несколько старцев. Узнать их истории. Старцы точно помогут лучше понять, что же было в Подземелье в те годы, когда все только начиналось. Надеюсь, кто-то из них еще жив.
Роберт и Нина были немного обескуражены этими новостями. Других предложений не было, поэтому они и отправились в соседние деревни, чтобы найти там хоть какие-то факты о прошлых соревнованиях. Тобиас же, отправился на Север, где было совершенно другое Подземелье, более страшное и суровое.
Он купил билет на скоростной поезд. До отправки оставалось чуть менее 20 минут. Дорога была не близкая,
– Чего тебе? – сурово спросил мужчина.
– А вы кто? – растерявшись, Тоби ответил вопросом на вопрос.
– Тебе этого лучше не знать. Если ты ничего не принес, то лучше проваливай отсюда. Нечего тут ошиваться.
В голосе мужчины слышались опасение, страх и суровость. Жителям Милча это не было свойственно. Он постоянно оглядывался по сторонам, словно выискивая тех, кто сейчас за ним подглядывал.
– Ну так что? Принес или нет? Если нет, то провалий. Будет что интересное – приноси.
– Интересное? Что значит интересное?
– Детали, странная техника, батареи, чертежи. Все интересное.
Мужчина захлопнул дверь. Тобиас хотел было еще раз постучать, но вспомнил, что ему пора бежать на платформу. Он решил, что обязательно вернется к дому, так похожему на улитку, сразу после путешествия на Север.
Он сел в поезд. Впереди было 25 часов поездки на скорости 400 километров в час. Тобиас закрыл глаза, но перед тем как уснуть, он еще долго размышлял над словами странного мужчины. Зачем ему все это и что вообще происходит в этом доме?
Деревни возле Милча
Роберт с Ниной разделились. Роберт отправился в деревню «Старое поле», а Нина в «Малый Милч». В отличие от «Старого Милча», «Малый Милч» оказался действительно маленьким и ужасным. Казалось, что это место превратили в руины еще несколько десятков лет назад. Кругом стоял гнилой запах, бегали крысы.
«Малый Милч» был местом, куда отправляют тех, кто переставал справляться с работой еще до наступления старости. Пока Нина шла по главной улице деревушки, она никак не могла понять, а есть ли вообще тут люди. Она прошла практически всю деревню, только возле предпоследнего дома она увидела бабушку. Худую, маленькую, согнувшуюся, в грязной одежде. Бабушка не видела Нину, потому что она смотрела в пол. Когда Нина подошла поближе, та сразу стукнула ее тростью, да с такой силой, что Нина не сдержалась от боли и упала на землю. Как только боль стала стихать, девочка открыла глаза и смогла разглядеть лицо бабушки, которая теперь почему-то смотрела прямо ей в глаза. Наверное, это был своеобразный ход, который бабушка проворачивает со всеми своими гостями. Нина не двигалась, следила за бабушкой и ждала дальнейших действий.
– Ну? Ты кто? – со скрипом в голосе спросила бабушка, при этом нервно кивнув головой.
– Нина!
– Что ты тут делаешь, Нина?
– Ищу стариков, которые ранее жили в Милче.
– Ха.
– Я не хотела вам навредить, просто…
– Милая, я уж тем более тебе не наврежу, – старушка сразу же подобрела, когда узнала, зачем к ней пришла Нина. – Так что тебе надо?
– Ваша история. Можете мне ее рассказать? – неуверенно спросила Нина.
– История? – с ухмылкой и недоверием произнесла бабушка.
Нина кивнула.
– Что за история тебя интересует, Нина?
– Вы же жили в Милче?
– Да, но это было слишком давно. Тогда все было по-другому. Все.
– Можете мне про это рассказать?
– Зачем тебе это знать? Никому не интересно прошлое. Его не вернуть и ничего не исправить.
– Я хотела бы больше знать о Милче. У горожан нет доступа к истории города.
– Вставай с земли, Нина, – старушка нежно подтолкнула ее тростью. – Присаживайся со мной на лавочку. Что-то я тебе все-таки расскажу.
Руки бабушки обхватывали трость и тряслись, сильно тряслись. Казалось, что они вот-вот перестанут слушаться.
– Милч. Прекрасное место было, особенно когда мы получали степень магистра. Мы много времени проводили на площадях. Тогда в Милче были фонтаны. Активная молодежь постоянно говорила о перевороте. Мы хотели изменить Милч и выбраться из Подземелья. Долгое время в боксах, на факультетах в университете собиралась молодежь, чтобы обсудить варианты свержения власти. В то время я была активной сторонницей идеи переворота. Я хотела отмены границ, новых правил, свободны передвижения.
Однажды все разговоры вдруг стали материализоваться. Я точно не помню, как это все происходило, но молодежь просто высыпала на площадь к дому Правительства, многие были вооружены трубами, монтировками, у кого-то были просто палки. Все требовали отставки Правительства, ввода новых правил и свободы перемещений. Люди стали бить окна и крушить стены. Здание было практически полностью уничтожено, но добраться до Правителя не получилось. Ему удалось сбежать. После первой попытки многие не знали, что делать дальше, правда, с площади никто не уходил. Начали появляться палатки. Помню, перед тем как уснуть, мы разводили костер прямо на площади, кидали в огонь куски оконных рам. Вокруг витал дух бунтарства. А ночью появились военные. Мы никогда не видели в Милче военных. Начался хаос. Кто-то рвался в бой, кто-то убегал, а кто-то стоял на месте парализованный и не знал, что ему делать. Они хватали людей без разбора и уводили в темноту. Так многие пропали. Многих знакомых ребят я так больше никогда и не увидела. Я сбежала оттуда. Я бежала без оглядки. Смотрела только вперед, чтобы случайно не попасть военным в руки. Я просто бежала, спотыкалась о чьи-то палатки, наступала на кого-то и падала, но моментально поднималась и бежала дальше. Не помню, сколько времени прошло, но помню, что остановилась я только в тот момент, когда сердцем почувствовала, что вокруг никого нет. Я села на асфальт и прижалась к стенке бокса. Так я просидела около часа, боялась пошевелиться, вслушивалась в каждый звук. Моя фантазия постоянно выдавала странные вещи. Мне казалось, что кто-то выходит из-за угла и забирает меня в темноту. Когда я осознала, что вокруг никого нет, я поняла, что нужно идти наконец домой. Я постоянно оглядывалась назад, смотрела в темному, пытаясь кого-то выследить, но мне повезло. В ту ночь меня не поймали. Я добралась домой.
Наше восстание моментально подавили. На следующий день возле дома правительства уже были десятки рабочих, которые принялись отстраивать здание. Через месяц все стало на свои места. Здание, правительство, законы. В тот год даже отменили соревнования. Многих после восстания еще забрали в тюрьму. Не важно, сидел ли ты это время в боксе или был на площади, к тебе все равно могли ворваться и забрать без объяснения причин. Правительство так и не поменялось, как и законы, наверное.
Бабушка вздохнула. На минуту она прервала свой рассказ. Она еще раз подняла голову и осмотрелась, словно пытаясь запомнить кусочки деревни, в которой живет.