Тобиас

========== Пролог. ==========

Боги любят играть с людьми. И очень часто эти игры заканчиваются для людей плохо. Но иногда случаются исключения.

Виктор сидел на кухне. Точнее - валялся, уронив голову на стол. Вокруг стояли и лежали батареи пустых бутылок из-под дешевой водки и банки из-под пива. Хрустальная пепельница – единственная дорогая вещь на захламленном столе некогда приличной кухни - была переполнена окурками. Некоторые пустые пивные банки также были набиты остатками сигарет.

Внезапно по глазам мужчины ударил яркий свет из окна, с которого кто-то откинул штору, и в прокуренную, пропахшую перегаром комнату ворвался свежий воздух. Недовольно что-то пробурчав, Виктор прикрыл лицо ладонью.

— Эй, Ершов, очнись, — незнакомый

— Здравствуй, белочка, а не пойти бы тебе…

— А вот хамить не нужно, очнись, кому говорят! – голос был настойчив. – Мда, бесперспективняк. Как же я не люблю проигрывать… Но здесь, пожалуй, тот самый случай, когда менять придется шило на мыло. Вот гадство-то какое, этот хрен, наверное, специально мне такую свинью подложил. Жалко даже бонусы на этого алкаша тратить. Извини, Ершов, но придется тебя протрезвить, чтобы контракт оформить. Да ты не переживай, скоро в привычную среду попадешь, даже разницы особой не почувствуешь.

Горячая волна окатила Виктора с ног до головы. Вместо привычного уже алкогольного дурмана в голове появилась странная легкость. Виктор резко открыл глаза. Прямо перед ним, скрестив руки на груди, стоял молодой рыжий парень.

— Какого хера? – Виктор схватил первую попавшуюся пивную банку и потряс ею в воздухе. Банка была пустая. – Ты кто такой? Как сюда попал?

— Что, трубы горят? – ехидно уточнил следящий за его манипуляциями парень. – Ничего, скоро, как я уже говорил, поправишь здоровье.

— Ты кто? – повторил свой вопрос Виктор.

— Называй меня Игрок, — рыжий наклонил голову набок, внимательно рассматривая Виктора. – Да, у Селивановой хоть какие-то шансы были. Она умудрилась своими сомнительными прелестями Тома увлечь, а у тебя… — парень прошелся по кухне. Остановился рядом с холодильником. Долго разглядывал фотографию темноволосого черноглазого мальчика лет пяти, смотрящего не по-детски серьезно с фотографии в траурной рамке. – Похож, — пробормотал парень. — Может, что-то и получится.

— Что тебе нужно, и как ты сюда попал? – Виктор проинспектировал банки и бутылки. Ничего, все пустые.

— Значит, так, ты – Ершов Виктор Сергеевич, тридцати семи лет от роду. Потомственный военный, сын кадрового офицера, дослужившегося до больших звезд. Боевого офицера, что немаловажно. Все детство в казармах, затем Суворовское училище, армия, академия, курсы подготовки спецназа. Отец – человек суровый, кумовства не любит, поэтому прошел весь путь от младшего лейтенанта до подполковника. Неплохо. В последние семь лет – командир спецгруппы, специализирующейся на выполнении «деликатных» заданий. Основная армейская специальность – снайпер, — Виктор кивнул, все правильно. Только вот откуда этот рыжий такие вещи знает, если задания, которые они выполняли, шли под грифом «перед прочтением сжечь», а сам он числился в генштабе адъютантом одного из многозвездочных генералов? – Вот ты скажи, Ершов, как с такими исходными данными можно было превратить себя в полный бесперспективняк?

Виктор задумался. Да, когда-то он был крут. Когда-то про таких как он снимали фильмы и писали книги, а мальчишки и девчонки с восторгом все это смотрели–читали, представляя себя на месте бравых спецов. Когда-то было совсем недавно, всего полтора года назад, а сейчас?

Он посмотрел на фото сына. Сережа, названный в честь деда. Сережка. Перед глазами снова встала та проклятая фура, сложившаяся на гололеде. Удар. Он остался жив, даже царапин не было, а вот сын… Врачи сказали, что он умер сразу, с переломом шейных позвонков особо не мучаются. Если бы водителя фуры не увезли на той же труповозке, что и Сережу, Виктор бы его убил.

Развод и крик жены, до сих пор звучащий в ушах:

— Почему он?! Лучше бы это был ты!

Да, лучше бы это был он.

Виктор не сразу начал пить. Вначале он попытался уйти в работу – не получилось. Первую едва не заваленную операцию, которую с трудом вытащил его зам, списали на стресс. Вторую, скрипя зубами - тоже. Третью уже не на что было списывать, и Виктора попросили уйти. Пенсию он давно выслужил, так что думать о хлебе насущном было не нужно. Сидеть в пустой квартире и смотреть на фото ребенка, которого Виктор при всех раскладах не должен был пережить, однажды стало невыносимо.

Он не помнил, когда появилась первая бутылка. Затем все слилось в алкогольном дурмане. Виктор перестал следить за собой. Руки дрожали, а когда-то сильные мышцы начали дрябнуть. Сейчас один из лучших снайперов спецназа не попал бы в дом с пяти шагов.

Виктор вытащил одну из последних сигарет и закурил, усмехнувшись. На сигареты еще полтора года назад у него было жесточайшее табу. Если выпить ребята себе позволяли, то курить - нет. Легкие в тренированном организме должны были переносить гораздо большие нагрузки, чем обычно переносит человек.

Сейчас Виктору было все равно. В последнее время он все чаще начал задумываться о самоубийстве. Останавливало только то, что на последнем задании зам Виктора Егор вытащил его на себе, когда сам Виктор абсолютно бездарно выдал противнику свою лежку. Пока чувство вины перед ребятами не давало ему совершить опрометчивый шаг, но Виктор чувствовал: еще пара недель непрекращающегося запоя, и он дойдет до нужной кондиции.

Кто-то однажды обвинил Виктора в бесхребетности. Ему было плевать, этот кто-то не вытаскивал из покореженной машины тело своего маленького сына, который в тот момент был уже мертв. И этот кто-то не винил себя в этой смерти. Виктор тогда даже не ответил этому кому-то. За него ответил Егор, просто набив кому-то морду.

Виктор снова затянулся и перевел взгляд на рассматривающего его Игрока.

— Как ты сюда попал, Игрок?

— Да какая разница? В общем, так, у нас начинается Игра. Исходные параметры, конечно, неважные, — рыжий брезгливо покосился на заросшее неопрятной щетиной некогда красивое лицо, — но тут уж ничего не поделаешь. Тебя не я выбирал.

— Какая Игра? – вяло поинтересовался Виктор. «Допился, до белочки допился», — решил он про себя.

— Ты не Селиванова, поэтому тебе я ничего блокировать не буду, — задумчиво проговорил Игрок. – Так даже интереснее, да и бонусы жалко на тебя тратить. У меня их всего пять осталось, и уже непонятно, сколько Игр придется провести. Да уж, Ершов, изначальные данные у тебя фантастические, тут даже никаких бонусов не нужно было бы, если бы не одно но, — рыжий щелкнул по пустой бутылке. – Точнее, этих «но» многовато будет. Существуют реальности. Их очень много, этих реальностей, но исходные параметры у всех одинаковые. Это условие Творца, но неважно. Исходные параметры - одинаковые, но Демиурги могут что-то менять в различных периодах развития этих реальностей. Есть, например, личности, помешанные на средневековье, поэтому в их реальностях прогрессу хода нет, но это так, к слову. Вот конкретно эта реальность – она изначальна, создана самим Творцом, поэтому здесь менять ничего нельзя, однако в своих мирах Демиурги могут творить все, что захотят. Так вот, некоторые высшие увлеклись так называемой поттерианой, то есть создали в своих реальностях что-то схожее с миром, придуманным на старушке Земле. С теми же героями, теми же характеристиками. Но вот незадача, сценарий развития событий всегда одинаков. Как бы Демиург ни менял условия самостоятельно, все идет так, как написано в книге. Уж не знаю, с чем это связано, но почему-то изменения удается провести только до описанных событий. Все реальности на самом деле отличаются друг от друга, все зависит от того, какие именно изменения Демиург ввел в предысторию. Но основные события остаются неизменными. Это уже всех достало, если честно. Довольно быстро высшие вычислили, что изменить ход этой задолбавшей их истории можно только в том случае, если переместить кого-то из изначальной реальности в тело одного из героев. Так родилась Игра. Первый опыт прошел успешно, поэтому игроки решили максимально усложнить мне задачу, подсунув тебя, Ершов. Если ты согласишься, то сможешь прожить жизнь отца Северуса Снейпа.