Тобиас
Шрифт:
— Хватит, — вдруг сказал Виктор. – Север, ты должен научиться правильно выговаривать заклинание. Движение палочкой у тебя выходит хорошо, а вот слова ты коверкаешь. Поэтому ничего и не получается. Потренируйся пока произносить Вингардиум Левиоса, — он отчетливо произнес заклятье. Северус кивнул и подошел к зеркалу, из которого раздался громкий вздох. – Аб, у магов есть «сыворотка правды»?
— Веритасерум, мы его с тобой готовить будем. Он входит в ЖАБА.
— А у тебя есть готовый?
— Есть, а что? – Аберфорд подозрительно посмотрел на Виктора.
— Я
— Заинтриговал, — пробормотал Аберфорд. – Я могу дать Непреложный обет. Но нужен третий участник.
— Ты можешь дать обет Северу, — нашел выход Виктор.
— А давай, — старик с минуту подумал и махнул рукой. – Сейчас я тебя научу, как это делается.
Северус отнесся к этому, как к новой игре. Его явно забавляла торжественность момента и некая помпезность самого действия. Но он с серьезным выражением лица выполнял все, что от него требовалось.
Спустя час, когда огненная нить обвила руки Аберфорда и Северуса, Виктор опустился на стул. Старый маг ушел куда-то за стойку и загремел бутылочками. Вытащив маленький флакончик с прозрачным содержимым, он поспешил к Виктору.
— Три капли на язык, — Аберфорд протянул веритасерум Виктору.
— Ты можешь сделать так, чтобы нас Север не услышал? – старик кивнул и произнес заклинание. Виктор сосредоточился; его учили, что главное - не потерять связь с реальностью. Отвинтив крышечку, он капнул три капли себе в рот и стал прислушиваться к ощущениям.
Он ничего не почувствовал. Не было ничего общего с действием химии. Не было оглушенного сознания, словно получил мешком по голове, и голос собеседника не звучал как сквозь вату, когда практически не осознаешь, что у тебя спрашивают, но отвечаешь. Единственное, что было общим – это сухость во рту. Захотелось пить, и Виктор сосредоточился именно на этом ощущении.
— Как тебя зовут? — вопрос был задан неожиданно, и Виктору очень сильно захотелось на него ответить. Причем ответить правду. Правду говорить было нельзя, но что-то сказать было нужно, потому что в голове появился звон, и Виктор знал, что избавится от него, когда ответит на вопрос.
— Пить хочется, — наконец, выдавил он из себя. Звон слегка ослаб, потом начал нарастать.
— Что? Я спросил, как тебя зовут, а не про то, что тебе хочется пить, — Аберфорд растерялся.
— Вот я и говорю, пить очень сильно хочется.
— При чем здесь это?
— Когда мне вкалывали калипсол, тоже пить хотелось, но пить было нельзя. А так хотелось. Потом нам принесли поесть, и там был суп. Суп – это же практически вода, и мы пили эту воду.
— Как тебя зовут? – с нажимом спросил Аберфорд.
— Меня? А почему это тебя интересует? Меня вот, например, интересует, после этого снадобья воду можно пить? – Виктор почувствовал, как учащается его пульс, зато назойливый звон в голове, заставляющий назвать свое имя, стал терпимее. Он вдруг вспомнил,
— Я в последний раз спрашиваю, как тебя зовут?! – Аберфорд повысил голос. Он знал, что действие зелья скоро закончится, а его ученик еще не ответил ни на один вопрос.
— В последний раз? – слова давались с трудом, норовя сложиться в имя. – Ты меня обманываешь, сейчас опять ведь спросишь.
— Где ты служил? – Аберфорд сел обратно на стул.
— Где я служил? – Звон снова стал сильнее. Но Виктор понял, что это последний рывок. – Тсс, это тайна. Это военная тайна. Там, где я служил, у нас даже имени не было. Только позывной. А позывной не должен быть ни в коем случае связан ни с именем, ни с родом деятельности, ничто не должно намекать на то, кто ты. Хочешь знать мой позывной? Только это тоже секрет. Нельзя называть свои позывные никому.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Как - зачем? Ты спросил мое имя, а позывной – это тоже имя, только другое, и его нельзя называть, — Виктор уже с трудом различал собственные слова, и вдруг звон исчез. Просто исчез, как будто его и не было. Мужчина расслабился и, широко улыбнувшись, сказал: – Меня зовут Тобиас Снейп.
— Так, и зачем я давал Непреложный обет? – Аберфорд отменил заглушающее заклятье.
— Если бы я не справился, ты мог бы многое услышать о моей службе, — спокойно ответил Виктор. – Это на самом деле секретная информация.
— Мне вот интересно, где ты служил, если вас готовили противостоять магическому допросу? – Аберфорд прищурился. – Причем, насколько я понял, маггловскими методами.
— Нас не готовили противостоять магии; я уже говорил, в голове копаться магглы тоже умеют. Например, та «сыворотка правды», на которой меня тренировали, гораздо мощнее и непредсказуемей. Она вмешивается в работу коры, — Виктор коснулся пальцем виска. – Ты не понимаешь, что у тебя спрашивают, и потом не помнишь ни хрена. Просто отвечаешь на вопросы, и все. А так как кора не задействована, отвечаешь правду. Здесь я такого не почувствовал. Я полностью осознавал себя, понимал, что ты хочешь узнать, в общем, было проще.
— Нужно будет попозже легилименцию попробовать, — брюзгливо заметил Аберфорд.
— Вингардиум Левиоса! – лежащий на столе пергамент дернулся и медленно поднялся в воздух. – У меня получилось! – издал вопль Северус, и пергамент упал обратно на стол.
— Молодец, — улыбнулся Виктор.
— Пойдем мороженое поедим, — Северус подбежал к столу.
— Пойдем, — Виктор поднялся. – Сегодня нужно еще Диффиндо и Алохомору разобрать и попрактиковаться.
— Минуточку, — Аберфорд тоже поднялся. – Проверять, так проверять. Давай проверим твою общую сопротивляемость. Обещаю, что не буду заставлять тебя делать ничего предосудительного, — Виктор напряженно кивнул. – Империо.