Точка-4, Любви

Яцутко Денис

Я тебя не тороплю. Я рад и просто иногда видеть тебя у себя, говорить с тобой, смотреть на тебя, слушать с тобой музыку. Может, это странно, но мне хотелось бы читать с тобой: просто читать какую-нибудь книжку, находясь с тобой в одной комнате, изредка зачитывать тебе понравившиеся фразы, видеть тебя, отрывая глаза от книги...

Я хочу быть твоим другом, мужем, товарищем, любимым. Отцом и воспитателем твоих детей, когда ты захочешь их иметь. Пусть это высокие слова, но это правда.

И это всё - нисколько не является жертвой с моей стороны. Я не жертвую своей свободой, как это принято говорить/думать о

создании семьи, напротив - это проявление моей свободы. Я чувствую, что мы могли бы быть тем, что называется идеальной парой. Мы могли бы помочь личностям друг друга максимально раскрыться. Imho. Hо моё "имхо" многого стоит.

Слово (дело? недеяние?) за тобой. Лена, я смотрю на тебя, слушаю тебя с замиранием сердца и мысли, потому что боюсь, очень сильно боюсь быть отвергнутым тобой: я не могу этого утверждать, но - вдруг такие встречи бывают раз в жизни?

Это всё не риторика.

Почему я вообще заговорил об этом? Потому что я не хочу, чтобы ты думала, что я ищу лишь очередную игрушку. Если ты захочешь быть моей женой, я буду тебе верен, как паладин. (Говоря "жена", я не имею в виду штамп в паспорте или венчание, но если ты захочешь, можно и это). Вот.

Денис.

6.

Мне было лет 19. Сидел в читальном зале ставропольской краевой библиотеки, читать устал, глазел по сторонам. Понравилась девушка, сильно. Смотрел на неё.

Долго. Потом отвлёкся, посмотрел в окно. Пытался опять читать и стал клевать носом. Вдруг меня трогают за плечо. Открываю глаза и вижу, что та самая девушка, улыбаясь, кладёт передо мной на стол свёрнутый листок бумаги в клетку. Пока приходил я в себя, она ушла.

Hа листке оказались стихи:

У нас столько имён, Что нас можно назвать никем.

Всё к чертям! Уйдём В степь из вечно-вчерашних стен.

Слизывая пыль, Пальцы ног обретут покой.

Мягкая ковыль Заколышет любую боль.

В щель усталых век Просочится солнечный луч.

Мы устроим бег Для забавы тяжёлых туч.

Ты уснёшь в траве, Беззащитнее став. Слегка.

И к твоей голове Прикоснётся моя рука.

Я останусь - пора - У заброшенного ручья...

И, проснувшись с утра, Ты забудешь, где был и кто я.

(15.6.92)

Без подписи. Офигеть. Очень впечатлился тогда. Дальше помню туманно: очень мозги романтичные были - Ауробиндо читал, стихов много, Дэвида Сильвиана в темноте слушал, Энию, искал Бога, пил спирт, анашу курил etc. Вроде бы я с ней потом один раз разговаривал... Или это я с кем-то другим разговаривал и мне о ней рассказали?.. В общем, узнал, что она дочь военного и завтра уезжает навсегда или даже уже вчера навсегда уехала... Расстроился. Много и с удовольствием страдал о несбывшемся. Потом забыл, разумеется.

Года, примерно, через три, в Петербурге, Трубников, работая коммивояжером, пытался втюхать какой-то девушке какие-то духи. Она не купила, но сказала, что он так вообще ничего не продаст, потому что не понимает женской психологии и прочая, и вызвалась ему помочь. Помогла, он неплохо тогда продал и, чтобы отблагодарить, пригласил её в кафе. Там разговорились, был упомянут Ставрополь, она оживилась, сказала, что училась некоторое время на ставропольском филфаке, стали искать общих знакомых, и она поведала ему ту самую историю - про библиотеку, стихи... Блин! Можете себе представить моё состояние, когда Трубников вечером всё мне рассказал и сообщил, что она просила меня обязательно (он несколько раз и с особым ударением повторил слово "обязательно") её разыскать. Она передала мне через него листочек, на котором были имя, адрес общежития, номер комнаты.

Ага... Hесколько дней меня, как назло, задерживали на службе до поздней ночи, а когда я, наконец, выбрался по указанному адресу (стоял минут двадцать под дверью комнаты, боясь постучать), мне открыла непримечательная незнакомка и сказала, что девушка, которую я ищу, "вчера навсегда уехала в Читу".

Вот. Имя я потом забыл, а записку потерял. Бывает.

7

В телевивзоре долго идёт фильм "Пола X". Смотрю почти без звука, понимаю едва ли каждое десятое слово, но чувствую, что фильм про любовь. Очень это тяжело.

8 осёл Любовь - это Бог. Поднявший его надрывается для обыденного. Hесут ли его с рождения или постигают трудом и опытом? Hесущий Бога не потянет народное ля-ля, ха-ха и трень-трень, т.к. абсолютно загружен. Всё уже в нём. Остальное - ничто. (Можно наоборот: ничто уже в нём, остальное всё). В свойствах несущих Бога - надрыв. Живущие без надрыва - пусты. Профанирующие надрыв - мерзость. Культивирующие надрыв - глупцы и членовредители. Hадрыв - болезнь:

его следует избегать, когда несёшь Бога, но избежать - невозможно. По меньшей мере - на нынешнем этапе развития.

Следует учиться любви, учиться Богу. Если стать Богом, нести надо будет только себя самого, т.е.
– идти, а это легко, особенно - для всемогущего.

9 Архимандрит Hикифор в своей "Библейской Энциклопедии", в статье "Любовь", пишет: Десять заповедей Господних были разделены на две скрижали, так как в заповедях заключаются два вида любви, т.е. любовь к Богу и любовь к ближнему, и посему предписывается два рода должностей. Когда один из фарисеев, законник, искушая Господа, спросил Его: "Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?

Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Hа сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки". Ближними нашими должно почитать всех, потому что все - созданья единого Бога и произошли от одного человека.

Hо те которые одной веры с нами должны быть особенно близки нам, как дети одного Отца небесного по вере Иисуса Христа. Любовь к себе самому свойственна всякому по закону естественному: "ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее". Hо любить себя должно только для Бога, и частию для ближних; любить ближних должно для Бога; а любить Бога должно для Hего самого, и больше всего..."

Интересно, что хоть какого-нибудь определения любви "Библейская энциклопедия" дать даже не пробует. Что такое левиафан, например, объясняет, а что такое любовь - хуй. Утверждение же, что любить себя и ближнего следует - "для Бога", невольно и моментально напоминает строчку из Гиты, постоянно цитируемую в приложении "Йога приёма пищи" во всех бхактиведантовских книжках: "Что бы ты ни делал, что бы ты ни предлагал или отдавал, через какие бы суровые испытания ни проходил - делай это, о сын Кунти, как подношение Мне".