Точка искажения

Соловьева Елена

Мулатка томно облизала губы и начала обходить толпу по кругу, виляя задом. Ноэль улыбался, но взгляд его оставался скептическим. Дружки рядом гоготали и уговаривали мулатку станцевать у победителя на коленях.

– Ну все, – Лири осушила стакан. – Мой выход.

Эйлин только ахнула, а Вертиго уже выскочила в центр толпы. Направляясь к Делагарди неровным, но решительным шагом, она прошла сквозь иллюзию. Мулатка задрожала, но не рассеялась.

– Она, конечно, красотка. – Язык Лири немного заплетался. – Но вряд ли согреет

тебя.

Под визги и одобрительный хохот Лири провела по своему телу руками и звонко хлопнула ладошками по крутым бедрам. Высокий иллюзионист присвистнул. Вертиго попыталась сделать какое-то танцевальное па в духе стрептизерши, но оступилась и чуть не упала. Благо у Делагарди оказалась отменная реакция. Он подхватил ее в полуметре от пола, не дав рухнуть.

Эйлин сгорала от стыда за подругу. Вертиго же, наоборот, млела от удовольствия.

– Женщины частенько падают к моим ногам, – ласково, как маленькому ребенку, обратился к ней Ноэль. – Этим меня не удивишь.

– И почему тебе достаются самые хорошенькие? – с напускной обидой сказал стоявший рядом иллюзионист.

Он отвлекся, а мираж, оставшись без контроля, стремительно перешел в точку искажения. Мулатка начала пухнуть, ее тело рвалось на части. Хорошенький ротик на глазах превращался в зияющую рану, глаза запали – вместо женщины над окружающими возвышалось чудовище. Несколько студенток взвизгнули, кто-то смачно выругался. Все затаили дыхание. Иллюзия последний раз безмолвно раскрыла свою пасть, осыпалась, словно прах, и исчезла.

И тут гробовую тишину прорезал визг.

Эйлин обернулась. В нескольких шагах от нее на мраморном полу в припадке бился Киден. Его огромные глаза закатились, кровь отхлынула от лица, а кожа приобрела неестественный земляной оттенок.

Время застыло. Никто даже не шевельнулся. Эйлин первой бросилась к бедняге – он задыхался на глазах, изо рта повалила пена.

– Зовите на помощь! – растерянно прокричала она.

– Нельзя! – отозвался крепыш. – За такое влетит по первое число.

– Зови! – рявкнула Эйлин.

– Я пойду, – вызвался Ноэль. Он передал ничего не понимающую Вертиго на руки иллюзионисту.

Студенты ожили, загудели, большинство поспешило ретироваться. К счастью, до общежитий рукой подать.

– Давайте-давайте! – Крепыш засуетился, принявшись расталкивать самых пьяных, которые успели задремать.

Эйлин скомкала свою шаль и подложила под голову Кидену, у которого изо рта вовсю шла бурая пена. Что там еще нужно делать во время приступа эпилепсии? Разжать челюсть? Ничего не получалось. Его тело выгнулось дугой последний раз и обмякло. Киден тяжело дышал и пробовал приоткрыть глаза.

– Холодно…

– Успокойся. – У Эйлин от потрясения охрип голос.

– Станет холодно. Золотого льва погребут под землей, и зло вырвется наружу. Вырвется наружу, – бредил Киден, его сбивчивый шепот растворился в звуках приближающихся шагов.

– Кто? О чем ты? – не поняла Эйлин.

Но Киден уже умолк и уставился перед собой – к нему бежал Флокс Гарден, воспитатель мужского общежития.

– Вот он! Я его видел! Демон, – неожиданно заорал Киден и захохотал как ненормальный. Да у него мозги от всякой дряни расплавились. Эйлин разозлилась: ее оставили одну с припадочным! Все, кроме Ноэля…

За Гарденом, переваливаясь, влетела раскрасневшаяся Зельда. Впервые на памяти Эйлин она проявила сильные эмоции: на ее лице отражался первобытный ужас. Также пришли несколько замковых работников из людей, заспанных на вид. Процессию замыкали ректор и Делагарди. Господин Вейнгарт прихрамывал. На его лице читались боль и праведный гнев. Ноэль что-то пытался объяснить, слов не разобрать.

– Какой кошмар! – выла Зельда. – Бедная девочка. – Она трясла неожиданно потерявшую сознание Вертиго. Эйлин не стала вмешиваться, подозревая, что Лири таким образом пыталась скрыть свое опьянение.

– Уймитесь вы! – бросил ей Флокс, падая на колени и нащупывая пульс у Кидена.

От подобного драматизма Эйлин опешила. Решив, что ее помощь больше не нужна, она поднялась и медленно пошла к выходу. Когда поравнялась с ректором, он тронул ее за плечо.

– Я знал, что без скандала не обойдется, но вас ожидал увидеть здесь в последнюю очередь. Мне казалось, у нас договоренность. Вы разочаровали меня.

Пожалуй, стоило напиться и упасть рядом с Лири. Но, с другой стороны, ректор несправедлив: Эйлин только что помогла студенту. В школе она часто сносила обиды, но академия постепенно искореняла ее вредные привычки.

– Если бы не я, Киден пролежал бы здесь один до самого утра… Иногда нужно оказываться не в том месте и не в то время хотя бы для того, чтобы спасти человека. Так что я не стану оправдываться.

Господин Вейнгарт молча склонил голову, приняв ее объяснения. В его глазах промелькнуло уважение.

Глава 4

Усталая, Эйлин свалилась на кровать прямо в вечернем платье, но стоило закрыть глаза, как чьи-то цепкие пальцы принялись трясти за плечо. Резкий запах лаванды заставил поморщиться: ее пыталась добудиться Зельда.

– Лири в лазарете, – доверительно сообщила она.

Эйлин нехотя открыла глаза, и дневной свет озарил догадкой:

– Сколько я проспала?

– Да уж полдень.

Голос Зельды казался непривычно добрым, каким-то странным… почти заботливым. И еще она назвала Лири по имени, не «бесстыжая Вертиго», как обычно. Так вот какую тайну хранила древняя смотрительница спален: она испытывала, хоть и глубоко спрятанное, сострадание к своим подопечным.

Эйлин хотела поблагодарить, но вместо этого закашлялась. В горле першило, а голова просто раскалывалась.