Точка искажения
Шрифт:
Солнце, такое редкое для последних дней октября, палило прямо в лицо, и единственное, чего хотелось, так это принять душ. Путь наверх, о котором говорил господин Вейнгарт, начался для нее с птичьих испражнений – как оригинально. Почтовые черные стрижи, конечно, красивые, но теперь они вызывают иные, плохо пахнущие ассоциации.
– Отойди, а то испачкаешься, – сказала Эйлин приятелю.
Малыш, телепат-первокурсник, первым подошел знакомиться в начале сентября, когда она в библиотеке читала современную историю Аттикара.
– Ди Наполи
– А ты кто? Предсказатель? – хмыкнула Эйлин.
– Нет. Телепат. А ты – девушка, которая сразила приемную комиссию наповал.
Такая, даже зачаточная, слава польстила, и Эйлин протянула руку для знакомства.
Их общение оказалось неожиданно полезным: Малыш, несмотря на замкнутость, оказался веселым и очаровательным, часто говорил мудрые вещи, цитируя своего отца, и сам себя называл мечтателем. Винсент яро убеждал, будто в каждом маге скрыты универсальные способности, и ведь есть примеры в истории!.. Когда Эйлин уточнила, где именно они описаны, Малыш смутился:
– Да мне папа рассказывал. Он у меня президент торговой компании, бытовую технику продает, уж ему-то все известно.
В результате Эйлин заразилась верой Винсента и согласилась практиковаться раз в неделю: он – в иллюзионистике, она – в телепатии.
И вот сегодня, после утомительного утра, когда единственными собеседниками были черные стрижи, Малыш пришел напомнить, что у них встреча через час, сразу, как вернется из лазарета. Туда Винсент ходил ежедневно то ли витамины колоть, то ли лекарства. Такой милый, жаль, что болеет. Судя по всему – серьезно.
Эйлин потрепала его по копне русых волос и побежала переодеваться.
Их занятия проходили в розарии около лазарета, в уединенном местечке для влюбленных – в данном случае, влюбленных в магию. Малыш ждал Эйлин, улегшись на скамье. Довольно потянувшись, он сказал:
– Скоро выходные, можно валяться в постели и ничего не делать.
– Повезло тебе, – разочарованно ответила она. – Хорошо, когда никому ничего не должен. Завидую.
Винсент не отшутился в ответ, как обычно, наоборот, напрягся:
– А я – тебе.
– Почему?
– В отличие от меня, ты можешь выбрать будущее, а я знаю свою судьбу: занять место отца после его смерти. И других вариантов у меня нет.
Эйлин склонилась к розе, чтобы понюхать, и махнула рукой:
– Да ладно, можно подумать, ты принц. Отец поймет, если не захочешь управлять его оптовыми складами.
Винсент долго на нее смотрел, потом сел ровно, всем своим видом подчеркивая серьезность разговора: лицо у Малыша сделалось решительным и хмурым, словно собрался раскрыть страшную тайну.
– А чем я не принц? Сама суди: живу не своими планами, братьев-сестер нет и не будет, мама умерла, значит, и наследников, кроме меня, у отца нет. И выбора нет.
Винсент выдал все это на одном дыхании и замолчал, так же резко, как и начал свою странную речь.
Да-а, нашел, с кем сравнивать! Принц Беренгар, сын регента Бранфилда Первого, правителя всего магического мира и бла-бла-бла. Чудесно, но принц, двенадцатилетний болезненный подросток, живет в своем дворце и радуется, небось, что он наследник престола. Любой хотел бы оказаться на его месте!
Винсент выжидающе буравил Эйлин глазами, но что именно он хотел от нее услышать? В конце концов, у каждого – свои проблемы.
– Какой костюм для бала выбрал? – сменила тему Эйлин.
– Никакой.
– В смысле? Голый пойдешь?
Винсент хохотнул.
– В смысле не пойду. Не люблю толпу, скопления людей вызывают у меня панические атаки.
Так вот что он в лазарете забыл! Панические атаки лечит. Она-то думала – одна тут с тараканами в голове.
– Ладно, отдохнули – и хватит, – сказал он. – Читай мои мысли.
Эйлин заглянула Винсенту в глаза, глубокие, синие. Уловить и понять мысль мага – такого даже в пособиях нет. Но если удастся, то об Эйлин обязательно напишут в учебниках.
Малыш, казалось, перестал видеть реальность: зрачки расширились, дыхание замедлилось. По его словам, маги могут ослабить врожденную защиту от считывания мыслей самогипнозом, подобным тому, который заставляет медитирующего отрываться от земли.
Ничего не получалось. Приторный запах роз начал раздражать, и Эйлин, не выспавшаяся, растрепанная, психанула и сбила бутон на землю.
– Ты должна настроиться на мое биополе, в прошлый раз почти удалось, – сказал Винсент, глубоко втягивая воздух.
– Знаешь, давай потом. Сегодня не могу. Лучше ты попрактикуйся с иллюзией.
– Ну, уж нет! Ты такая гарпия сейчас. Может, перенесем занятие на завтра? – отодвигаясь подальше, сказал Малыш. – Тебе, наверное, нужно собираться на бал: помады там, парики – не знаю, что еще девчонкам нужно.
– Забавный ты, говоришь, как пятилетка.
Эйлин поправила браслет на левой руке, прикрывавший шрамы: три белые линии вокруг запястья. Почему-то ей не хотелось оставлять Малыша. Предчувствие, будто видит его в последний раз, вдруг нахлынуло холодной волной. И какая ей разница? Эйлин вышла из розового укрытия и услышала голос Винсента:
– Проблема в том, что ты никому не доверяешь.
– А я-то думала, что в этом моя сила, – язвительно ответила она. Не хватало, чтобы еще и Малыш учил ее жить.
– Отец говорит, что к свету легче идти по дороге доверия.
– Дурак твой отец. К свету можно прийти, только если купить хорошую обувь.
Эйлин разозлилась, тут же пожалела о своих словах, но не извинилась. Завтра, она извинится завтра.
Глава 3
Ближе к вечеру Эйлин на полном серьезе обдумывала идею создания магического кляпа. Лири оккупировала гардеробную, перемерила все свои наряды, некоторые по два раза, при этом ни на минуту не умолкла.