Точка Лагранжа
Шрифт:
— Пошли домой, а том мама скоро вернётся, не застанет нас — расстраиваться будет.
Бритька подскочила на всех четырёх лапах и снова кинулась на лужайку — но теперь уже в нужном направлении. Я повернулся и вслед за нейнаправился в сторону троллейбусной остановки — мимо большой площадки перед главным корпусом Дворца Нарвусь на «Людмилу Прокофьевну» — значит нарвусь, судьба у неё такая. А мне плевать, ничего она мне не сделает… теперь.
Хорошо всё-таки, когда в жизни появляется некая определённость. Вот бы теперь её побольше…
Дома, вместе с мамой меня ждали:
Первое: ужин, приготовленный, как обычно, бабулей и доставленный мной самим в двух алюминиевых судках, так, что осталось только разогреть и разложить по тарелкам;
Второе: долгие расспросы на тему «как я (мы, имея в виду хвостатое чудо, преданно взирающее на нас в расчёте на
Третье: рассказ о новостях с космического фронта плюс приветы от отца, который, как всегда, занят и, как всегда, вернётся домой только вечером в пятницу. Если, конечно, ничего не случится на упомянутом космическом фронте.
А случиться как раз может многое. Сегодня ночью — рано утром по местному, казахстанскому времени — состоится очередной запуск груза с «космического батута». Примечателен он том, что в отличие от трёх предыдущих на околоземную орбиту отправится не космический корабль, а грузовой контейнер, оснащённый «модулем ориентации» — небольшим блоком, содержащим блок маневровых двигателей, пару одноразовых твердотопливных ускорителей и систему управления и связи. Предполагается, что контейнер пропихнут через «горизонт событий» с помощью маломощных твердотопливных ускорителей с расчётом, чтобы он оказался в нескольких десятках километров от орбитальной станции «Скайлэб-2» и на семь километров выше её. После чего находящийся на станции оператор, наш Валерий Кубасов, возьмёт управление контейнером на себя — задействует ускорители, чтобы компенсировать разницу в скоростях и одновременно задействует блок маневровых. А вот дальше должно начаться самое интересное: стыковка в обычном смысле — с использованием переходного шлюза и прочих технических ухищрений, — планом полёта не предусмотрена. Это попросту не нужно: контейнер содержит десять тонн частей быстровозводимых конструкций, которые предстоит собирать прямо на орбите. Более того: после того, как сам контейнер будет опустошён, а модуль ориентации отсоединят для того, чтобы погрузить в возвращаемый на Землю «Союз К-3», его стенки тоже станут материалом для этого первого по-настоящему космического строительства. Так что вместо стыковки, приближающийся контейнер поймают американский астронавт Вэнс Бранд и ещё один наш соотечественник, Николай Рукавишников. Для этой операции оба будут облачены в особые скафандры, снабжённые ракетными ранцами, позволяющими отдаляться от станции на несколько сотен метров и совершать довольно сложные манёвры — всё это на привязи, разумеется. Кроме того, конструкции скафандра подразумевают крепления для буксировочных фалов — предполагается, что сблизившись с контейнером, космонавты как бы «впрягутся» в него и отбуксируют непосредственно к станции, где и выполнят заключительный этап операции — закрепят посылку с Земли на «грузовом причале», роль которого играет заранее смонтированная ферма.
Примечательно, отметил я про себя, все трое — Кубасов, Рукавишников и Бранд — в «той, другой» реальности участвовали в программе «Союз-Аполлон», завершившейся совместным орбитальным полётом летом семьдесят пятого — правда, Рукавишников, кажется, был в составе запасного экипажа. И всё равно — похоже, «упругость времени», о которой я так часто задумывался за эти четырем месяца отнюдь не пустая выдумка…
Запуск — «заброска», как вслед за инженерами проекта «космический батут» говорила мама, — должен был состояться в половину второго по Москве и, конечно, будет транслироваться по первому общесоюзному телеканалу, который ради такого случая изменит сетку вещания. Мало того: почти сразу можно будет увидеть в прямом эфире и приём контейнера: одно из преимуществ использования новой технологии в том и состоит, что теперь не надо ждать долгие часы, а то и дни, когда стартовавший с Земли корабль выйдет на нужную орбиту и сблизится с объектом стыковки. Он просто оказывается рядом, и всё, а затраты времени при этом измеряются самое большее, десятками минут.
Конечно, здешнее качество телевизионной картинки, да ещё и на стареньком чёрно-белом «Темпе» оставляет желать лучшего — но всё равно, порадовался я, предстоит зрелище из будущего — во всяком случае, «там, у нас» нечто подобное можно было увидеть только в фантастических фильмах. Я поинтересовался, а когда на орбиту отправят буксиры-«крабы», вроде тех, управление которыми мы осваивали в Артеке, на тренажёрах. И с удивлением узнал, что первый «краб» предполагается забросить на орбиту не далее, как через неделю — таким образом, следующие контейнеры будут встречать уже с использованием этого замечательного агрегата. И ут же я вспомнил о ребятах, моей четвёрке — наверное, сегодня ночью они тоже не будут спать, ожидая этой трансляции. Что-то на миг сдавило горло, и я поспешно отвернулся,
…Обидно, а как же? Но что тут поделаешь? Попробуем обойтись телевизионными трансляциями — пока, во всяком случае…
II
Эти двое в своих скафандрах выглядели так, словно их — ярко-белые суставчатые куклы с большими сферическими шлемами, сияющими спереди золотом светофильтров — взяли и привязали спинами к не очень крупному холодильнику. Причём холодильники эти время от времени плевались в разные стороны струйками белого пара, и это вызывало движение — иногда вперёд-назад, иногда повороты вокруг одной из осей. Когда камера приблизила изображение, Дима разглядел, что под обеими руками у «пилотов холодильников» были узкие недлинные консоли, из которых торчали короткие изогнутые рукояти с массивными набалдашниками.
«Пустельга» — новейшее творение подмосковного Кб «Звезда», уже не один десяток лет занимающегося созданием космических скафандров, ложементов, катапультируемых кресел для возвращаемых аппаратов и тому подобного оборудования. Сейчас для нужд Проекта на «Звезде» разработали и запустили в производство целую линейку новейших космических скафандров, в ряду которых «Пустельга» — не скафандр даже, а целый комплекс, предназначенный для монтажных и иных работ на орбите, совместное творение со специалистами НАСА — занимал достойное место.
— Дистанция до грузового контейнера — двенадцать километров. — негромко произнёс Геннадий Борисович. Со станции передают, что Кубасов ведёт его уже две минуты. Скорость сближения — девяносто метров в секунду… восемьдесят пять… восемьдесят три…
Димка, как и прочие, присутствующие при трансляции «молодые специалисты», привлечённые в Проект за последние несколько месяцев, и сами прекрасно понимали, что происходит. Они наблюдали за происходящим сразу с нескольких точек, причём руководитель группы имел возможность переключать картинки на главном экране, в зависимости от того, какую из них считал в данный момент самой важной. Практически такое же изображение шло сейчас в телеэфир по всей планете — миллионы людей затаив дыхание следили за первой в истории космической швартовкой. «Поправка — подумал Димка. — Первой в человеческой истории. Теперь-то можно считать доказанным наверняка, что представители иных цивилизаций уже посещали и Землю, и Луну, и Марс — расшифрованные надписи на «звёздных обручах», найденных в пустыне годи и в каверне, в кратере Центрального Залива лунного Моря Спокойствия свидетельствовали об этом недвусмысленно. И уж конечно, «гости» занимались строительными работами на орбите Земли и Луны, на что намекают те же записи. Что ж, спасибо им, но теперь пришла очередь человечества сделать этот маленький шажок на своей дороге покорения Космоса…
— Дистанция пять с половиной километров. — сказал Геннадий Борисович. — Скорость сближения — шестьдесят метров в секунду и не меняется.
— Когда они начнут тормозить? — негромко спросил Евгений Петрович. Он тоже присутствовал на занятии рядом с теми, кого принимал в своё время в Проект — и Димка в очередной раз поймал себя на мысли, что его так и тянет использовать вместе имени-отчества аббревиатуру И.О.О. — «исполняющий особые Обязанности», как актёр Смоктуновский из фильма «Москва-Кассиопея». Это прозвище к Евгению Петровичу прикинул Лёшка Монахов — сын их руководителя, толковый, умный парень с непростым характером в котором с самостоятельностью и независимостью отлично уживалась немалая доля сарказма. Видимо, это сочетание и помешало Лёхе занять вполне заслуженное место в «юниорской» программе Центра Подготовки. А вот его товарищи, вместе с которыми они защищали действительно замечательный фантастический проект, как раз и позволивший претендовать на участие в программе — они все здесь, через дорогу, в другом корпусе калининградского Центра Подготовки. Димка подумал, что неплохо бы как-нибудь зайти к ребятам, поздороваться, поговорить, расспросить, как они устроились на новом месте. Вряд ли Григорий Борисыч и И.О.О. ему это запретят — всё же бывший вожатый, и связывает его и ребят немало…
— Дистанция полтора километра. — сказал руководитель. — Контейнер вошёл в зону визуального контакта. Переключаю…
Электронные трубки мониторов мигнули, изображение с крайнего слева сместилось на центральный. В середине, чуть левее и ниже от пересечения координатных нитей видна была ярко-белая звёздочка. Она медленно росла, чуть смещаясь по обеим осям. Приглядевшись, Димка разглядел, что то справа, то слева то сверху или снизу от неё возникают и мгновенно расточаются прозрачные облачка белёсого дыма — это срабатывают двигатели «маневрового блока», которыми управляет сейчас с борта станции «Скайлэб-2» советский космонавт Кубасов.