Точка невозврата. Часть 1
Шрифт:
— Увязли бы они во внутренней структуре лагеря, вот и не пошли. Демонстрация это. «Демонстративное подавление», — уверенно произнёс Стилет.
— И всё же что-то здесь не вяжется… — задумчиво произнёс Юра, после чего вернулся к рагу.
— Завтра на совещании Аринтон всё скажет, у него голова большая, — вставил Свисток.
— А сегодня что, утренней планёрки не было? — с полным ртом пробубнил попаданец.
— Нет, почему-то не было. Отменили. Наверно из-за восстановительных работ, — ответил Свиток.
Рахан, который среди зелёных командиров всегда отличался обстоятельностью, бережливо убрал в карман своей грубой куртки щепку-зубочистку, после чего произнёс:
— Знаете, в чём слабость Зелёной фракции?
Присутствующие моментально направили своё внимание на него. Даже сидящие с другой стороны стола тролли притихли.
— Слабость Зелёной фракции в Аринтоне… — озвучил свою мысль гоблин.
— Ты это о чём? — недовольно произнёс Стелет.
Приняв мрачно-авторитетный вид, Рахан заговорил:
— Предположим, численность Серой фракции ровно 200 000 монстров. Из них 199 900 тупая, пусть и не всегда слабая нежить, однако оставшаяся сотня в виде Серых стражей и Старших личей — способные принимать ответственные решения командиры. Заметьте, не аналог наших старших офицеров, а нечто уровня «Полководец» и выше. Тот же Проповедник — та ещё заноза в заднице, по слухам, он есть среди нежити большой авторитет и опытный управленец.
Далее возьмём гноллов. Пусть из зверолюдей в Желтой фракции один лишь Эллегия, зато Гноллы-генералы — естественные командиры, способные командовать большими отрядами своих собратьев при помощи телепатии. Хорошо хоть их у врага всего пара десятков, но они есть. А что мы? У нас за всех думает Аринтон. Увы, это наша специфика как вида — гоблины, тролли и огры социальный, но сброд. Командующий выбрал и обучил старших офицеров, и мы хороши, не спорю, но мы боевики, а не стратеги. Наш предел — эффективное командование парой — тройкой отрядов. Смешно, но у Аринтона даже вменяемого зама нет. Есть Белка, но амбиции этого похотливого тролля не выходят за рамки его бравого отряда. И не обладай этот — чавкающий как молодой кабанчик заблудший непонятным статусом, — ткнул гоблин в Юру своим узловатым пальцем, — замом бы давно стал он… Но глаза нашего Юрши светятся желанием побыстрее свалить в свой родной Озоторг и, что обидно, мы даже не в праве его за это осуждать…
«Я правда чавкаю? — панически подумал попаданец. — А ведь он до обидного прав», — осмыслив общий смысл услышанного, подумал Юра.
Стол погрузился в тягостную тишину.
— Со сказанным сложно спорить, но всё же мы не должны поддаваться унынию, — махом залив в себя остывший травяной чай, прервал тишину Юра. — Да, наша беда в том, что у нас есть только Аринтон, но он же и наше большое счастье, счастье, что он у нас есть… Предлагаю не вздыхать, а ценить то, что имеем, не забывая при этом свои слабые стороны. Кстати, я как раз собираюсь зайти к Аринтону. Только в баню наведаюсь. Может что узнаю до вечера, — задумавшись над своей новой проблемой, а именно, где раздобыть подобие зубочистки, произнёс молодой человек и встал из-за стола.
От сказанного настроение слушателей слегка улучшилось.
И всё же, несмотря на показную браваду, слова Рахана оставили некоторую тревогу в душе, солидно подпортив приподнятое с утра настроение.
***
Женя — товарищ Юры по команде, как-то размышлял на тему, что объявить основным инстинктом сексуальный, может только очень зажравшееся человечество. В смысле расстановки первоочередных приоритетов, режиссёры второсортных зомби-ужастиков, по его мнению, являлись куда более прозорливыми людьми. Да что говорить, даже мертвецы из их фильмов знали толк в самом необходимом, ведь мозг есть весьма питательная субстанция.
В первый месяц гоблинского плена, Юра питался довольно регулярно. В понедельник у него был завтрак, во вторник обед, а в среду ужин. А с четверга по воскресенье — разгрузочный день. В общем, с тем, что, когда очень хочется есть, жизненные приоритеты сильно меняются, он соглашался вполне искренне.
А вот дальше мнения разделились. Сам молодой человек после голода ставил холод, от которого в своё время настрадался, прямо моржом поневоле стал. Но закалка это одно, а когда тебе холодно двадцать шесть часов в сутки — совсем другое. Женя в этом вопросе с товарищем не соглашался и настаивал, что за голодом по степени угнетения идет физическое состояние, ведь когда у тебя что-то болит, тебе порой и не до голода и не до холода и тем более не до противоположного пола.
Это всё к тому, что лишь когда ты накормлен, у тебя ничего не болит, а голая задница не покрывается инеем, то тогда можно и детей заделать.
И сейчас, нормально помывшись, точнее пропарившись, попаданец почувствовал себя тем самым «зажравшимся» человеком. Он вошел в то состояние, когда происходит накопление некоего запаса прочности, а не его расход. Невидимый штырь, который в последние дни держал в напряжении спину и плечи, наконец вынули и в голову хлынули мысли об Эрите.
«Хочу в город и хочу на три дня…» — проходя через разделявшие секции лагеря ворота, на которых как обычно царили оживление и гомон, подумал Юра.
Минувшие после возвращения из Иеру месяцы, он посещал Озоторг исправно. Но что, спрашивается, можно успеть за один день? Ну кроме того, о чём пишут в книжках 18+? С какого-то неотмеченного в памяти момента, Юре стало «этого» мало. С любимой женщиной банально хотелось побыть рядом, поговорить, получить совместные впечатления, обсудить их. Чуть-чуть поссориться во время обсуждения и тут же, после спора, немедленно помириться. «Голый» секс перестал удовлетворять, даже с учётом того, что за месяц накапливался такой «запал бодрости», что невольно приходилось радоваться наличию собственного дома.
«Наверно взрослею…» — подходя к зданию штаба, со вздохом подумал молодой человек.
Поздоровавшись с троллями-охранниками и гоблином-комендантом, Юра поднялся по короткой деревянной лестнице, оказавшись в начале длинного коридора. Отметившись на входе у гремлина-дежурного, который отчего-то посмотрел на посетителя с лёгкой растерянностью и надеждой, молодой человек поднялся на второй этаж, в конце которого и находился личный рабочий кабинет Аринтона.
Что-то было не так.
Первое, что уловил попаданец — царившая в коридоре потерянность, которую излучали два гоблина-адъютанта и стоящий у лестницы тролль-дежурный. Та потерянность, какая возникает, когда отлаженная военная машина сталкивается с нетипичной для себя проблемой.
— Аринтон у себя? — обратился к гоблинам Юра.
Гоблины молча кивнули. И это вместо положенного по уставу доклада.
«Странно», — подумал Юра.
— К командующему можно? — задал попаданец следующий вопрос.
Гоблины растерянно переглянулись, чем удивили сверх меры. Один из них подошел к молодому человеку и почти шепотом произнёс:
— С Командующим что-то не то, к нему сейчас лучше не заходить. Но ты, наверно, зайди. Тебе можно, — неуверенно замялся гоблин.
С лестницы в коридор торопливо заскочил ещё один гоблин-адъютант, что тащил в обнимку увесистый сверток. На ходу переглянувшись с собратьями страдальческим взглядом, он проскочил мимо и без стука исчез за дверью кабинета Аринтона. Не прошло и двадцати секунд, как адъютант выскочил обратно и с наполненными ужасом глазами подошёл к гоблинам и подвисшему Юре.