Шрифт:
Книга «Точка Невозврата» написана в 2008 году.
Дорогие читатели!
Покупая на мои книги, вы помогаете больным детям.
Все гонорары, выплачиваемые за мои книги, будут перечисляться издательством в Русфонд, в помощь больным детям.
Спасибо Вам за Ваше доброе сердце!
Моей жене, Людмиле Михайловне Соколовой, посвящается.
Где
Многие из нас все чаще задаются вопросами:
«Что происходит вокруг нас? Что находится там – за пределами наших познаний и нашего восприятия? Что происходит в параллельных мирах? Что мы о них знаем? И есть ли они вообще?
Почему Земля до сих пор не развалилась на части от безумства людей, от их безудержного стремления к обогащению, стремления к задуманному нами прогрессу, от которого наша маленькая планета все больше заваливается мусором, а атмосфера вокруг чернеет от копоти дымящихся труб?
Куда бегут жители планеты? Куда так торопятся? – Говорят, что вперед! А что нас ждет там – впереди?.. Может быть, та же участь, что и другие цивилизации, жившие до нас на этой планете?
Кто хранит нас и защищает Землю от полного разрушения? Кто они? Как скоро мы с ними встретимся?» Я думаю, что скоро… очень скоро!
Посланники из другого мира уже находятся среди нас: они живут рядом с нами, на нашей планете. И это не вымысел – это уже реальность.
ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Друзья мои, я буду только рад,
Коль в споре этом окажусь неправ.
Когда пройдет сто лет и вновь цветущий сад
Увижу я средь шелеста дубрав.
Когда средь гомона и щебетанья птиц
Увижу я с небес своих потомков.
Улыбки, радость, свет счастливых лиц,
Детей веселых я услышу голос звонкий…
В московской квартире профессора Гроссмана, расположенной в доме на Кутузовском проспекте, в последнее время стали происходить очень странные вещи. Все чаще он ощущал в своем кабинете чье-то невидимое присутствие. В тот вечер, сидя за рабочим столом, он тоже почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Профессор оторвался от лежащих на столе бумаг, приподнял голову, расправил широкие плечи, прислушался. Где-то там, за его спиной, кто-то находился, он почувствовал это своим нутром. Было такое ощущение, что этот кто-то, стоя сзади профессора, внимательно изучает то, что написано в лежащих на столе бумагах. Гроссмана охватило волнение, по телу побежали мурашки. Возникло ощущение, будто бы кто-то схватил его голову огромными ручищами и с силой сдавил, проверяя ее на прочность. На моложавом лице профессора, на вид
Напротив Гроссмана, на мягкой подушке дивана, сидела пушистая кошка – его любимица Дашка, она водила своими красивыми серо-зелеными глазами из стороны в сторону и, по всей видимости, разглядывала того, кто находился за спиной Гроссмана. Сердце профессора сжалось, голову сдавило еще сильней. Казалось, что она вот-вот треснет и расколется на части. Гроссман резко обернулся. За его спиной никого не было. Да и кто мог находиться в это позднее время в его квартире? Было уже одиннадцать часов вечера. Жена с младшей дочерью Леной осталась ночевать на даче, а домработница Мария Антоновна ушла к себе домой еще в семь часов.
Гроссман встал, обошел все комнаты своей пятикомнатной квартиры. В квартире, кроме него, никого не было, но неприятное странное ощущение по-прежнему не покидало профессора. Кто-то невидимый глядел на него в упор и силой своей необузданной энергии сжимал все его внутренности, все его естество. Кое-как, с трудом переборов волнение, Гроссман справился с охватившим его страхом и уселся в свое кресло, полуоборотом к окну, так же, как и сидел до того, когда начались эти странные события. Профессор пригладил рукой седоватую ухоженную бороду и, взяв ручку, продолжил писать. Дашка по-прежнему сидела напротив него на своей излюбленной мягкой подушке. Ее вытянутые в вертикальную линию зрачки заметно расширились, глаза стали передвигаться то в одну, то в другую сторону, и внимательно разглядывать того, кто находился за спиной Гроссмана. По телу профессора снова побежали мурашки, сдавило голову. Он вскочил.
– Странно! Что происходит?! – воскликнул он, глядя на кошку, которая, не обращая на него внимания, упорно продолжала следить за невидимыми гостями. Профессор вдруг вспомнил, он не раз слышал, что надо делать в таких случаях. Он быстро зажег свечу и, обойдя квартиру, перекрестил ею все углы. Ощущение того, что в квартире находится кто-то невидимый, тут же исчезло.
Несколько лет спустя. Иерусалим. Канун православной пасхи.
Утро пришло в Иерусалим. На окраинах древнего города затянули свою песнь голосистые петухи. На упирающихся в небо, невидимых в темноте минаретах запели муэдзины, призывая единоверцев проделать омовение и успеть совершить фаджр до восхода солнца.
– А-а-а, Аллаху Акбар, Аллаху Акбар! – распевно зазвучал азан. – Хаййя аляс – салях, хаййя аляль-фалях! – зычно разнесся голос над погруженным в утренние сумерки священным Иерусалимом.
Прошло еще полчаса, и утренняя заря обняла город своим золотым сиянием, и купола церквей, синагог и мечетей, зацелованные лучами ласкового весеннего солнца, засверкали тысячами разноцветных огней.
Наступило особенное утро. Это было утро Великой субботы, канун православной Пасхи.
Со всех сторон к храму Гроба Господня торопились паломники – православные и инославные христиане, мусульмане и атеисты, приехавшие в священный город со всех концов света, все спешили занять места ближе к Кувуклии, чтобы, кто впервые, а кто-то уже и не в первый раз увидеть великое чудо – схождение Благодатного огня. Храм не мог вместить в себя всех желающих, этого не позволяла площадь внутри храма, поэтому чтобы занять хорошие места, многие из прибывших к храму паломников пришли сюда еще с вечера. А те, кто пришел позднее, занимали места на площади и устраивались в анфиладах окрестных сооружений.