Точка невозврата
Шрифт:
– Слушай Александр, дядя Макс, я помню, говорил, что ты прибудешь с ротой?
– Верно. Однако в последний момент дядя Макс урезал состав. Почему? Не знаю, ему видней. А сейчас надо выйти на связь и доложить, что мы встретились, получить данные по обстановке и подтверждение задания.
Лобанов махнул рукой десантнику с рацией за спиной, и тот тотчас снял ее и начал приводить в рабочее состояние.
– Ну, а что там на фронте? – спросил Михаил и все ребята замерли.
– Что на фронте не знаю, а вот что было на нашем аэродроме в Кретинге мы все видели сами. Вчера туда пригнали еще две эскадрильи штурмовиков «илов». Они вместе с «сушками» («Сушки» – штурмовики СУ- 2. Прим. авт.) вчера пополудни успели по пять- семь боевых вылетов сделать и сегодня с самого с ранья по столько же. Надо видеть это чёртово колесо! Здесь проверяют масло, заправляют самолеты топливом и снаряжают боеприпасами; тут взлетают, там приземляются. Поврежденные и кое- как севшие машины оттаскивают под маскировочную сетку в ремонт или на разборку, раненых и обгоревших пилотов и стрелков тащат в санчасть. Шум, гам, крики, мат! В общем – дьявольская кухня! Вчера, когда уже смеркалось, появилась двойка «Мессеров». Один сбили прямо над поляной аэродрома, другой ушел. Сбитого летчика изловили, допросили откуда он взялся такой прыткий и тут же в темень по полученным координатам отправилась эскадрилья ночных бомбардировщиков. Девчата наши взялись за дело. Вот так! Больше немцев мы не видели. Ну, что там, Петров? – командир повернулся к радисту. Тот снял наушники и доложил: – Задание подтверждено. Получена информация: немцы начали отход из Мемеля в Восточную Пруссию по Куршской косе.
– Твою дивизию! – вырвалось у Михаила, – так быстро? Черт, чёрт!
– Да в чем дело? – спросил Лобанов
– Дело в том, Саня, что если началась эвакуация Мемельской группировки Вермахта, то немцы могут эвакуировать и группу «Роланд» из замка Розен и вообще всех и все, что там есть. Мы можем не успеть. Понял? Где твоя карта? –Лобанов достал из полевой сумки- планшета и развернул карту: – Вот.
– Смотри, – начал Михаил, – ты со своими ребятами с запада обходишь по этому леску Нойхаузен и следуешь на север. А вот здесь плохой участок – примерно пять километров по открытой местности. Дальше проще. Вдоль левого берега вот этой речушки, видишь, она впадает в Куршский залив, следуете вот до этой точки. – Михаил сверился со своей картой, ткнул карандашом в карту Лобанова и продолжил: – Местность по ходу местами болотистая, но проходимая и есть возможность в случае чего укрыться в камыше или кустарниках. От этой точки ты поворачиваешь на северо- запад и обходишь городок Кранц, вот он прям в основании Куршской косы, обходишь его с востока. Куршская коса здесь широкая и лесистая, вы должны следовать по западному берегу косы по границе леса и берегового песка. Вот здесь примерно в пяти километрах и считай на берегу и находится замок Розен. В лесу он находится, здесь он в основном сосновый. Замок окружен высокой крепостной стеной, но со стороны моря есть скальный выход. С его макушки просматривается почти вся территория замка и хозяйственные постройки. На противоположной стороне ворота и за ними по лесу идет дорога протяженностью примерно три километра, упирающаяся в основную Куршскую дорогу. Я со своими ребятами рассчитываю оказаться там раньше. Но война есть война. Если по прибытии на место нас там не окажется, принимай решение самостоятельно. Цель операции тебе известна.
Твой радист пойдет с нами. Все ясно?
– Погодь, Миша, погодь! А откуда тебе известно про скальный выход и что с него просматривается почти вся территория замка? А? – Михаил рассмеялся: – От дяди Макса. Он гостил там когда- то. Живы будем – расскажу, а сейчас времени нет. Вперед!
Когда Лобанов с командой скрылись вдали, Михаил сложил свою карту в планшет и сказал Малому: – Ну, пошли! Русского командира им подавай!
Гюнтер сидел в грузовом «Опеле» с автоматом на коленях и разбирался с рычагами управления машины, поглядывая на уходящую от домов дорогу. При приближении командира и Малого он выпрыгнул из кабины, а Малой тут же занял его место.
– Машина старенькая, я таких и не видел, но находится в идеальном состоянии, – сообщил Гюнтер.
– Хорошо! Так чего хотят немцы? – спросил Михаил.
– Не знаю, может жаловаться будут.
– Жаловаться? –опешил командир.
– Да не знаю я. Нам сюда. Здесь у них что- то вроде конторы.
Михаил шел, осматривался и удивлялся. Большой сад полуподковой окружал дома и примыкал к ним почти вплотную, оставляя перед ними небольшое пространство, занятое клумбами и цветниками с яркими красивыми цветами. И никаких заборов. Надо же? Вообще нет заборов. К торцу последнего в ряду дома примыкал большой пруд в окружении гордых тополей и акаций и грустных, склоненных над водой ив. «В красоте живет немчура» – определил Михаил, и поймал себя на том, что испытывает что- то вроде зависти с порцией черняшки.
Вошли в дом и через большую прихожую попали в контору с двумя столами с телефонами и стеной, заставленной шкафами с папками. На стульях вокруг одного из столов и расположилось всё семейство. Михаил кивнул всем, обвел взглядом и подумал: «Не иначе три поколения: двое мужчин в возрасте и вероятно их жены- бабульки, две дамы среднего возраста, поди дочки, и две молодки –что ли внучки? А где же остальные мужики?» – Одна из девушек чем- то напомнила Машу. Михаил почувствовал, как защемило сердце и вдруг увидел перед собой огромные голубые глаза смеющейся Маши, уловил запах ее волос и где- то вдалеке летящие слова – «… в парке Чаир распускаются ро- озы..». – Отогнав видение, Михаил обратился к Гюнтеру: – Спроси, чего хотят? Только коротко!
Гюнтер обратился к одному из мужчин, выслушал ответ и перевел: – Они боятся, что мы посчитаем их ферму военным объектом, поскольку они поставляют сало, вяленое мясо, мясные консервы и кожу тыловой службе Вермахта, и потому уничтожим ее, ферму, как уничтожили столб, и они останутся нищими и голодными. А еще он казал, что сегодня утром они слышали по радио обращение Сталина к немецкому народу и там было сказано, что Красная Армия воюет не с немецким народом, что Красная Армия освободит немецкий народ от власти человеконенавистнической идеологии и нацистских преступников, стремящихся сделать немецкий народ исполнителем и соучастником преступлений, имеющих целью уничтожение целых народов.
– Вот и успокой их и скажи, что уничтожать мы ничего больше не будем. Но кое- что мы реквизируем: машину, мотоцикл и два ящика тушенки. Всё.
– Они просят хотя бы расписку.
– Ну, напиши, какие проблемы, – усмехнулся Михаил.
– От имени кого? – изумился Гюнтер.
Михаил задумался: – Хм, от кого? Ну, напиши от имени рейхсфюрера СС Гиммлера. Да, вот что! Спроси, а где их мужики?
– Они говорят, что мужей двух фрау, мужа старшей дочери и жениха фройляйн в мае призвали в армию и отправили в Тильзит.
– Ладно, пошли, – бросил Михаил и подумал: «В Тильзит, значит, мужиков! На самую границу, на передок! Что там сейчас творится? Да, лучше бы они своими бабенками да свинюшками занимались». – Дальше мысли Михаила побежали в странном направлении: «Мужиков в Тильзит на самую границу. А зачем? А потом что? А потом через границу и к нам! Дранг нах остен! А что им у нас делать?» – Михаил вспомнил свою деревню Лыткино с кривыми разнобойными заборами, старыми деревянными вросшими в землю домами. «Так что им у нас делать? Бросить у себя всё такое ухоженное, теплое, уютное и родное, чтобы черт- те где заставить нас убрать заборы и построить им, им –немцам – кирпичные дома и свинарник? И нас в свинарник? Да хрен вам! Тьфу ты, дурь какая в голову лезет!»
Ход командирских мыслей прервал своим вопросом Гюнтер.
– Поляков пленных будем освобождать? – со смешком спросил он.
Михаил зыркнул на него и сквозь зубы сцедил: – Некогда нам. Лаврентий Палыч их освободит! – и махнул рукой, подзывая ребят.
Все собрались, и Михаил скомандовал: – Малой и Гюнтер – мотоцикл, Большой – за руль грузовика, я – в кабину, остальные в кузов. Малой подскочил: – Командир, там в гаражном боксе канистры с бензином. – Михаил кивнул головой, Малой метнулся в бокс, вернулся, поставил в кузов две канистры и подмигнул: – Пригодятся!
– По машинам! – Михаил запрыгнул в кабину и увидел в открытом окне конторы застывшие женские лица.
Где- то вдалеке громыхнуло, и это отдалось в голове вопросом: «Что их ждет?»
Мотоцикл и машина обогнули дома, объехали обрушенный столб и выехали на дорогу.
– Как ты думаешь, командир, почему поляки не бегут? – спросил Гюнтер.
– А куда? Всюду немцы. Польша недалеко, но и там немцы. А здесь тепло и сытно с салом- то. А из говна свинячьего и картофельных очисток они, наверное, свой бимбер гонят зимой. А осенью из гнилых яблок. Хорошо же? (Бимбер – польский самогон. Прим. авт.) – Гюнтер неопределенно кивнул головой.
Конец ознакомительного фрагмента.