Точка невозврата
Шрифт:
Татка медленно двигалась над поверхностью Земли, разглядывая очертания разбросанных повсюду городов. Отсюда хорошо были видны дома, деревья, узкие ленточки дорог по которым катили машинки, похожие на детские игрушки, голубоватые изогнутые линии рек, и гладкие, еще не покрывшиеся льдом, окошки озер и прудов.
Татка все никак не могла выкинуть из головы новую знакомую и странный разговор. Снова и снова она обдумывала услышанное. То, что говорила Лия, звучало странно, но разве не странно было само теперешнее положение Татки. Лия была первой, кого она встретила
Татка спустилась ниже и зависла почти над самой землей. Пока она отсутствовала, прошел холодный дождь, и теперь повсюду разливались лужи. В одной из них отражался электрический кабель, натянутый между столбами. Осенний ветер раздувал воду, и тонкая линия внутри лужицы прыгала, дергалась, словно рисуя на неестественном мониторе странную кардиограмму, при которой сердце больного пораженное необычной аритмией то вдруг замирало на несколько секунд, то вновь начинало биться дико и неистово.
Отражение внизу завораживало, и Татка на некоторое время даже забыла о Лии. Но ее слова вновь всплыли внутри:
– Они – это Они. Они охотятся на души. Когда-то давно, очень давно, Они прилетели с далеких планет и заточили наши души в сосуды, наполненные различными страстями и пороками. И теперь наблюдают, как эти сосуды-тела берут над нами верх. Ты потеряла тело, а значит – освободилась от пороков.
Она потеряла тело и освободилась от пороков. Как такое может быть? А вдруг может, ведь есть же люди, в характере и поведении которых преобладают злость, зависть, гордыня, жестокость, лживость… Перечислять пороки можно бесконечно.
А вдруг Лия права, и тело – действительно только сосуд, в который заключена чистая и непорочная душа? И если бы не это, то жизнь вокруг была бы совсем другой?
От всего этого и правда можно сойти с ума. Татка вновь взглянула на линию, исполняющую неистовый танец на зеркальной поверхности лужи. Она должна узнать правду. Ей нужно еще раз поговорить с Лией.
Татка резко взмыла вверх и снова направилась в ту сторону, где находилась «Черная дыра». Она отыщет Лию и попросит отвести ее к тому парню.
– Пашка, ты как!
– Мы все переживали за тебя.
– Прими наши соболезнования.
– Спасибо.
Теплая встреча коллег порадовала Павла. Хотя чего это он. Ребята в лаборатории просто отличные. Коллектив – что надо. Ему повезло работать бок о бок с такими сослуживцами, многие из которых давно стали друзьями. Можно не сомневаться, что радость и сочувствие вполне искренние.
Он повесил куртку в шкаф и, надев халат, подошел к рабочему столу, на котором пока его не было, чья-то заботливая рука навела идеальный порядок и теперь только микроскоп, обычно утопающий в горе бумаг, сиротливо возвышался на самом краю.
Время до обеда пролетело незаметно.
– Паш, мы в кафе. Пойдем с нами.
– Что-то не хочется.
– Да ладно тебе, пойдем!
А и правда, пожалуй, стоит размяться. Он улыбнулся стоящий перед ним Вике. Все в лаборатории знали, что девушка тайно влюблена в Павла, и он не был исключением. Но она не в его вкусе, хотя вообще-то симпатичная. Павел снова вспомнил Татку, но это принесло боль, и он тутже постарался выкинуть воспоминания из головы. Зачем напрасно бередить рану, если ничего исправить уже нельзя. Пора поставить точку и жить дальше. Не забыть, нет. Забыть Татку он не сможет никогда. Просто перевернуть страницу, загнав воспоминания и приносящую ими боль поглубже в сердце.
Он еще раз взглянул на Вику. Девушка с обожанием смотрела на него.
– Ну, пойдем.
Павел поднялся и двинулся вслед за всеми к лифту. Вика, едва не подпрыгивая от радости, семенила рядом с ним.
Кафе располагалось на первом этаже. Небольшой уютный зал, тихий и чистенький, был наполнен ароматами свежей выпечки. Они заняли угловой столик. Тут же подошла официантка. Заказав кофе с булочками, ребята принялись обсуждать новый проект. Даже за обедом не могут думать ни о чем, кроме работы. Раньше Павел и сам был таким, но авария сильно изменила его. Пожалуй, в жизни есть вещи поважнее работы, карьеры, науки. Жаль только, что именно он понял это слишком поздно.
Павел постарался сосредоточиться на беседе.
– Да нет же, говорю тебе, что все совсем не так. Я докажу тебе, что ты не прав.
Рыжий Владимир, как всегда горячий и вспыльчивый. Он самый молодой член команды, всего-то двадцать пять, только после института, но, пожалуй, самый увлеченный, полный юношеского энтузиазма. Кажется, что его рыжая голова, с торчащими в разные стороны, давно не стрижеными вихрами, способна поворачиваться на триста шестьдесят градусов.
– Ты же сам видел результаты.
Антон Семенович, рассудительный, спокойный, но упертый, как бык. Если считает, что он прав, ни за что его не переубедить.
– Но ведь эти результаты предварительные. Разве можно делать окончательные выводы?
Володька уже завелся, сел на своего любимого конька. Ему бы только поспорить с Антоном Семеновичем. И ведь все равно потом признает его правоту, но сейчас с пеной у рта что-то доказывает, спорит, размахивает руками.
Павел с улыбкой наблюдал за перебранкой. Возвращение в коллектив пойдет ему на пользу.
Наконец, один из аргументов Антона Семеновича, наповал сразил Володьку. Он словно компьютер завис, обдумывая услышанное, и на некоторое время за столом воцарилась тишина. Когда же он, наконец, произнес:
– Вот так и надо было объяснять! – Вся компания дружно прыснула. И даже Павел не удержался от улыбки.
До вечера он просматривал какие-то бумаги, результаты последних исследований, вникая, обдумывая прочитанное, и даже не заметил, как пролетел рабочий день. Психолог был прав, ему действительно было необходимо срочно выйти на работу, окунуться в привычную атмосферу напряженного раздумья, почувствовать поддержку коллег. Он был рад, что снова находится здесь.