Точка невозврата
Шрифт:
Оттолкнуться, уходя от плазменного заряда, выпущенного вторым дроидом, успевшим все же среагировать. В отличие от людей. Точнее, людьми пиратов назвать можно сугубо условно. Почти у всех имеются механические части, заменяющие живую плоть. Киборги… Правда, меня назвать человеком тоже можно с очень большой натяжкой. И то, лишь из-за того, что какая-то часть разума еще функционирует.
Звериная часть сознания недовольно заурчала — голод все так же терзал преображенное тело, а эти железяки… точно не еда. Второго дроида постигла та же судьба, что и первого — несколько взмахов когтистых лап и вместо грозной машины только груда запчастей.
С киборгами и вовсе все оказалось
Секунд тридцать, несколько заполошных очередей в никуда и все закончилось. Точнее, закончились пираты, а я бродил среди останков, ковыряясь и пытаясь отыскать в этой мешанине пластика, металла и плоти, кусочки, пригодные для еды. Небольшой, метров двадцать в длину, участок коридора, представлял из себя… Скотобойню. Или разделочный цех мясного кабинета. В котором нет ни одного съедобного куска мяса к тому же. Все было испорченно гидравлической жидкостью из пневоприводов.
Стоп! В моей голове будто молния сверкнула. Это что, я на полном серьезе ковыряюсь в мешанине останков пиратов с целью найти чем поживиться? И ведь даже сам не понял, как моя человеческая натура легко согласилась с доводами звериной сущности, пробужденной вирусом. Нет, только не это… Не хочу! И настолько сильным было это эмоциональное потрясение, что я просто застыл посреди кровавой каши на полу коридора.
Голод, ввинчивающийся в мою голову с момента пробуждения, требовал немедленно насытить утробу, а человеческая сущность противилась всеми силами. Это было очень неприятно, разум буквально разрывало на части. А тело стояло, ожидая итога. В какой-то момент, я почувствовал, что могу задавить этот жуткий голод и вернуть контроль над самим собой.
Все испортило появление новых действующих лиц в конце коридора. Пират, видимо решивший проверить, как обстоят дела, после потери связи с основной группой, застыл ошарашенно разглядывая побоище, вместо того, чтоб открыть огонь сразу же. У него был шанс продырявить меня, пока я в ступоре.
Да, шанс было, только воспользоваться им пират не смог. Я ведь почти сумел побороть свою звериную мутировавшую ипостась. И все пошло насмарку… Едва почуяв опасность, зверь бросился в атаку. Наверное, со стороны это смотрелось, будто серая тень скользнула по стене коридора…
Фонтан крови брызнул, орошая меня с ног до головы, когда удар когтей вспорол тело пирата от паха до плеча наискосок. Застываю, глядя на эту картину, и вдруг понимаю, что одну победу, но очень важную, мне одержать удалось. Я больше не расценивал человека как пищу. Нет, голод никуда не делся, но он будто стал глуше. А еще, мне неожиданно доставило удовольствие убийство этого пирата. Его тело опадало, сотрясаясь в аганоии и выталкивая из себя поток крови, а я любовался этой картиной… Убивать. Убить всех. Лицо растянулось в жутком оскале. Я почувствовал — меня видят. Видят и боятся. Я чувствую чужой страх. Тягучий, жуткий, вгоняющий в дрожь. Волны страха текли по коридору, проходя сквозь мое тело и…утоляя голод.
Страх я чувствую его источник, и я иду на его запах. Глазами найдя камеру мини дрона, зависшую в нескольких метрах от меня, растягиваю рот в подобие оскала, вытягиваю руку вперед, будто указывая на смотрящего, а после провожу ладонью по горлу. И тут же чувствую, как концентрация страха вокруг резко увеличивается. Что ж, меня заметили и поняли. Зверь, став доминантой был доволен. Страх и боль, лучшая еда.
А я вдруг
* * *
Все дальнейшее, что происходило в коридорах, переходах и ангарах транспортника, плохо отложилось в моей памяти. Полностью доверившись инстинктам зверя, я лишь оставил себе роль стороннего наблюдателя. Пытаясь понять, как же использовать знание о подпитке пси-энергией для того, чтобы вернуть целостность своей личности.
Потому что, если этого не сделать, будет плохо. Очень плохо… Моя звериная суть, она ведь не была безумной или тупой. Умный, но жестокой и наслаждающейся чужой болью и страхом. Каждая смерть пирата, будто вдыхала новые силы. В какой-то момент я понял, что это далеко не образное определение.
Осознание прошло, когда разогнанные до умопомрачительной скорости бронебойные иглы, легко прошив скафандр, не смогли пробить кожу. Нет, кинетическим ударом меня отбросило в сторону от выпустившего очередь в упор пирата, неожиданно выскочившего из-за угла. Но никакого вреда организму это попадание не причинило.
Я почти мгновенно оказался возле удачного стрелка, на секунду замер, втягивая в себя весь его ужас, а потом сломал шею, не обращая внимания на тяжелый штурмовой скафандр, в который был облачен пират. И еще, я понял, что с каждой новой смертью, моя звериная суть становится более контролируемой. Будто нейронные импульсы, бегущие по мозгу, упорядочиваются. И это было страшно, но в то же время, дарило смутную надежду на то, что мне все же удастся вернуть разум дяде. Без сложных плясок вокруг попыток достать его память из логов нейросети. И еще, кажется, в этом и кроется ответ, как Рост сумел вернуть человеческий облик… Жаль, не получится спросить лично. Было бы гораздо проще.
Пожалуй, как только появится время, все же попробую его найти. Но это потом. Пока же, у меня на транспорте еще очень много пиратов, которых можно использовать для собственной пользы…
Глава 13
Глава 13
Пираты пытались меня остановить, когда я, проверяя коридор за коридором, медленно обходил корабль, собирая кровавую жатву. Чем больше гибло от моих рук, или правильнее лап, разумных, тем сильнее становилось не только тело, но и разум. В какой-то момент я вдруг осознал, что сознание больше не двоится. Я обрел целостность.
Или почти обрел… Пока что доступа к нейросети не появилось. Ни у звериной части, ни у человеческой. Но я чувствую, еще немного, и она заработает. Хотя, после объединения сознания, нейросеть мне для зачистки транспорта уже и не особо была нужна. Память стала доступна, со всеми схемами и умением совершать строго рациональные действия. Вот с эмоциональной составляющей, все было не так однозначно.
Голод хоть и немного угас, но это сосущее чувство внутри, требовало все новых и новых смертей и нового страха разумных. Больше, больше, еще больше… И самое страшное, у меня не было желания как-то ущемлять ведущий меня вперед голод. Я получал удовольствие, когда убивал очередного пирата. Концентрированный ужас, за мгновение до гибели, для моего мутировавшего состояния, был божественным нектаром. Вот тот момент, когда пират уже понимал, что умирает, но его сознание до конца не погасло. Безысходность и страх…