Точка обмана

Браун Дэн

— Я мог бы прямо сейчас позвонить президенту, — снова заговорил Пикеринг, — но не думаю, что это разумно, по крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем точно, кто замешан во всей этой страшной истории. Как только мы сообщим в Белый дом, мои возможности вас защитить резко уменьшатся. Кроме того, я пока не знаю, что именно ему сказать. Если метеорит, как вы утверждаете, настоящий, все предположения об искусственном его внедрении под лед и попытке убийства прозвучат неубедительно. Президент будет иметь полное право поставить под сомнение мои слова. — Директор помолчал, словно просчитывая в уме возможные варианты. — Вне зависимости от того, какова правда или кто замешан в игре, если информация будет

обнародована, под ударом сразу окажется немало высокопоставленных персон. Считаю, что мы должны немедленно переправить всех вас в безопасное место, а потом уже начинать прощупывать ситуацию.

— В безопасное место? — Такой поворот дела очень удивил Рейчел. — Мне кажется, на атомной подводной лодке мы в достаточной безопасности, сэр.

Взгляд Пикеринга выражал явный скептицизм.

— Ваше присутствие там не долго сохранится в тайне. А поэтому я вытащу вас оттуда немедленно. Если честно, мне будет гораздо спокойнее, когда вы все окажетесь здесь, у меня в кабинете.

ГЛАВА 73

Сенатор Секстон в одиночестве лежал на диване, чувствуя себя изгоем. Квартира в Уэстбруке, где всего час назад звучали голоса друзей и сторонников, сейчас выглядела покинутой и заброшенной. Особенно одичалый вид придавали ей стоящие повсюду бокалы и разбросанные визитные карточки. Гости, побросав все, в прямом смысле сбежали.

Сейчас Секстон, сжавшись в комок перед телевизором, больше всего на свете хотел его выключить, но не мог собраться с силами и оторваться от бесконечных аналитических выпусков. Вашингтонским аналитикам не требовалось много времени, чтобы, покончив с псевдонаучными и философскими разглагольствованиями, сосредоточиться на самом обожаемом предмете — на политиках.

Словно опытные палачи, готовые вновь и вновь пытать жертву, обозреватели мололи и перемалывали очевидное.

— Всего лишь несколько часов назад рейтинг Секстона доставал до облаков, — заявил один из аналитиков. — А сейчас, после объявления об открытии НАСА, он весьма резко пошел вниз.

Секстон поморщился, протянул руку к бутылке коньяка, стоявшей на полу возле дивана, и отхлебнул из горлышка. Он понимал, что сегодня ему предстоит провести самую длинную и одинокую ночь в жизни. Сейчас он яростно ненавидел Марджори Тенч за то, что она его так подставила. Ненавидел Гэбриэл Эш — за то, что та первой заговорила о НАСА. Ненавидел президента, которому так чертовски повезло. И разумеется, ненавидел весь мир за то, что он открыто над ним смеялся.

— Несомненно, для сенатора данная ситуация просто губительна, — продолжал тем временем аналитик. — Неожиданным открытием и президент, и НАСА сразу добились небывалого преимущества. Подобные новости способны во много раз увеличить число сторонников президента вне зависимости от отношения Секстона к НАСА. А уж если принять во внимание сегодняшнее заявление сенатора о том, что он без сожаления отменил бы финансирование космического агентства... да, несомненно, пресс-конференция президента — двойной удар, от которого сенатор вряд ли сумеет оправиться.

Секстон с горечью подумал, что просто угодил в ловушку. Белый дом чрезвычайно ловко подставил его. Аналитик на экране улыбался.

— НАСА моментально и с лихвой вернуло себе ранее утраченное доверие. Не случайно на улицах сейчас царит ликование.

Так и должно было случиться. Они любят Зака Харни, но в последнее время начали терять веру в его возможности. Да, надо признать, президент явно сдавал позиции, а в последнее время получил несколько весьма ощутимых ударов. Однако ему все-таки удалось выйти из переделки благоухающим, словно роза.

Секстон вспомнил о недавних дебатах на Си-эн-эн и испугался, что сейчас ему станет плохо.

Сеть, которую он так старательно плел вокруг НАСА на протяжении последних месяцев, внезапно опутала его самого и теперь стремительно тянула на дно. Он выглядел круглым дураком. Белый дом играл им, словно пешкой. С ужасом представлял сенатор карикатуры, которые обязательно появятся в завтрашних газетах. Его имя непременно будет звучать в анекдотах. Через несколько дней они расползутся по стране в невиданном количестве. Разумеется, ни о каком негласном финансировании его избирательной кампании больше не может быть и речи. Все изменилось. Люди, еще совсем недавно сидевшие в этой квартире и мечтавшие об успехе своих корпораций, собственными глазами увидели, как мечты смыло в унитаз. Приватизация космоса на полной скорости врезалась в кирпичную стену.

Сделав еще глоток коньяка, сенатор поднялся и с трудом, неровным шагом, подошел к рабочему столу. Взглянул на лежащую рядом с телефоном трубку — он сам снял ее. С каким-то мазохистским интересом, прекрасно сознавая все безумие этого действия, он медленно, аккуратно положил трубку на место и начал считать секунды.

Раз... два... Телефон зазвонил. Он дождался, пока сработает автоответчик.

— Сенатор Секстон, это Джуди Оливер из Си-эн-эн. Я хотела бы дать вам возможность отреагировать на объявленное открытие НАСА. Позвоните мне, пожалуйста.

Она отключилась.

Секстон снова принялся считать. Раз... Опять звонок. Сенатор не пошевелился, предоставив говорить автоответчику. Еще один журналист.

Не выпуская из рук бутылку, Секстон побрел к двери балкона. Толкнул ее и вышел в холодный вечер. Облокотившись на перила, вгляделся через весь город в далекий освещенный фасад Белого дома. Дул сильный ветер, и казалось, огни насмешливо подмигивают.

Сволочи, думал он. Веками человечество искало доказательства существования жизни во Вселенной. И в итоге обнаружило их в том же чертовом году, когда проходят его выборы. И это не просто неудачное совпадение, это злой рок. В каждом окне, повсюду, насколько хватало глаз, работал телевизор. Интересно, где сейчас Гэбриэл Эш? Это все из-за нее. Она регулярно снабжала его информацией о провалах НАСА.

Он снова отхлебнул из бутылки. Чертова Гэбриэл! Она виновата в его провале!

На другом конце города, в хаосе и кутерьме производственной студии корпорации Эй-би-си, Гэбриэл Эш едва держалась на ногах. Сообщение президента грянуло словно гром среди ясного неба, моментально ввергнув ее в полуобморочное состояние. Девушка стояла, словно приклеенная к полу, посреди огромной комнаты, тупо уставившись на один из множества мониторов. А вокруг кипели страсти.

В первые секунды после объявления воцарилась мертвая тишина. Она длилась лишь мгновение, тут же взорвавшись оглушающими криками репортеров. Эти люди были профессионалами, а потому у них не оставалось времени на личные переживания и размышления. Все это потом, когда работа закончится. А сейчас мир хотел знать как можно больше, и корпорация Эй-би-си должна была удовлетворить его желание. В этой драме соединилось все: наука, история, политические коллизии — разливанное море страстей. Понятно, что этой ночью всем, кто работал в сфере информации, было не до сна.

— Гэб! — Голос Иоланды звучал сочувственно. — Давай-ка я снова отведу тебя в мой офис, пока здесь не сообразили, кто ты такая. А то начнут тебя жарить на медленном огне — пытать, как теперь повернется кампания Секстона.

Гэбриэл почувствовала, что ее ведут сквозь кипящую толпу в аквариум Иоланды. Подруга усадила ее и дала стакан воды. Попыталась поддержать улыбкой.

— Попробуй взглянуть на светлую сторону дела, Гэб. Кампания твоего шефа, конечно, полетела ко всем чертям, но ты то — нет!