Точка обмана
Шрифт:
— Можно войти? — спросил темноволосый человек.
Секстон отступил в сторону, уступая дорогу главе Космического фонда.
— Встреча прошла удачно? — поинтересовался тот, едва сенатор закрыл дверь.
Прошла ли встреча удачно? Гость, очевидно, живет в коконе.
— Все шло просто прекрасно — до тех пор, пока президент не начал свою пресс-конференцию.
Старик кивнул, явно недовольный:
— Да уж. Невероятная победа. Она изрядно повредит нашему делу.
Повредит делу? Да он, оказывается, оптимист из оптимистов. После сегодняшнего триумфа НАСА их всех похоронят — и самого сенатора, и Космический фонд с его планами коммерциализации космоса.
— Я давно подозревал, что этот момент настанет, — продолжал старик. — Не знал, как и когда, но чувствовал, что рано или поздно мы придем к этому.
Подобного поворота Секстон не ожидал.
— Так что же, вы не удивлены?
— Математика космоса определенно требует иных форм жизни, — ответил гость, направившись к гостиной. — Поэтому я вовсе не удивился открытию. То есть, конечно, я поражен — с точки зрения разума. Духовно — восхищен. А с точки зрения политической — глубоко озабочен. Время самое неподходящее.
Секстон пытался понять, зачем старик явился сюда. Уж разумеется, не для того, чтобы сочувствовать.
— Как вы знаете, — продолжал гость, — компании, входящие в Космический фонд, потратили миллионы, пытаясь открыть границы космоса частному сектору. А сейчас огромное количество денег ушло на вашу избирательную кампанию.
Секстон внезапно почувствовал потребность защищаться.
— Я не виноват в сегодняшнем провале! Белый дом просто подставил меня, поймал на удочку!
— И все же президент отлично разыграл роль. Но главное — это не означает, что все потеряно.
В глазах старика блеснула искра надежды.
Он явно не в себе, невольно подумал Секстон, наверное, это проявление старческого маразма. Ведь дело проиграно полностью и безвозвратно. Все телевизионные каналы без умолку твердят о полном провале кампании Секстона.
Гость без лишних церемоний прошел в гостиную, уселся на диван и окинул сенатора усталым взглядом.
— Помните ли вы, — заговорил он, — о проблемах НАСА после сбоя программного обеспечения на борту спутника-сканера?
Секстон не мог понять, к чему клонит собеседник. Какая теперь разница? В любом случае спутник обнаружил чертов метеорит!
— Как известно, — продолжал гость, — поначалу программное обеспечение не функционировало как следует. И из-за этого вы раздули в прессе немалую шумиху.
— Естественно! — сказал Секстон, усаживаясь напротив гостя. — Ведь это был очередной провал НАСА!
Старик кивнул:
— Согласен. Затем НАСА провело пресс-конференцию, объявив, что положение исправлено — ну, вроде как программное обеспечение приведено в порядок.
Секстон сам не видел ту пресс-конференцию, но слышал отзывы. Говорили, что она прошла быстро, сухо и едва ли дала что-то новое. Руководитель проекта представил строгое техническое описание работ по устранению неполадок в системе распознавания аномалий и пояснил, что после этого все заработало как часы.
— Я с интересом наблюдал за спутником-сканером с того самого момента, — продолжал гость. Он достал из кармана видеокассету и вставил ее в видеомагнитофон. — Думаю, это вас заинтересует.
Началась видеозапись. Пресс-центр штаб-квартиры НАСА в Вашингтоне. На подиум поднялся хорошо одетый человек и приветствовал аудиторию. Субтитры оповестили, что человек этот — Крис Харпер, руководитель секции орбитального полярного спутника — сканера плотности.
Крис Харпер был высок ростом, элегантен и говорил со спокойным достоинством, в манере, присущей американцам, помнящим свои европейские корни. Речь его блистала и эрудицией, и точностью выражения мысли, и прекрасным стилем. Он уверенно общался с прессой, даже несмотря на то что сообщал о спутнике плохие новости.
— Хотя спутник находится на предусмотренной орбите и функционирует в нормальном режиме, возникли небольшие неприятности с бортовыми компьютерами. Ошибка в программировании, ответственность за которую я целиком беру на себя. Говоря техническим языком, конечная импульсная составляющая имеет неисправный элемент объемного отображения. В результате дала сбой спутниковая система распознавания аномалий. В настоящее время мы работаем над устранением неисправности.
Слушатели вздохнули — они уже привыкли к неудачам космического агентства.
— А какие последствия это имеет для эффективности работы спутника? — спросил кто-то.
Харпер уверенно и сухо ответил:
— Представьте себе здоровые глаза при неработающем мозге. Вот так и наш спутник прекрасно все видит, но ничего не понимает. Его задача — обнаружение карманов тающего льда в полярных областях, однако без компьютера, анализирующего данные плотности, полученные сканером, спутник не в состоянии различить, где находятся интересующие его точки. Нам предстоит исправить ситуацию, когда следующая экспедиция многоразового корабля получит доступ к бортовому компьютеру.
По залу прокатился гул разочарования. Гость выразительно взглянул на Секстона:
— Он квалифицированно преподносит неприятные известия, верно?
— Так он же из НАСА, — проворчал в ответ Секстон. — Что-что, а это они умеют делать.
После паузы началась запись следующей пресс-конференции.
— Вторая пресс-конференция, — пояснил старик, — прошла всего две недели назад. Очень поздним вечером. Мало кто ее видел. На сей раз доктор Харпер сообщает хорошие новости.
Появилась картинка. Крис Харпер выглядел странно взъерошенным и растерянным.
— Я должен с удовольствием сообщить, — начал он, хотя в голосе его сквозило все, что угодно, только не удовольствие, — что НАСА нашло средство устранить проблему программного обеспечения спутника.
Он изложил подробности, вяло разглагольствуя об отправке первичных данных на Землю и обработке их уже здесь. Казалось, аудитория довольна. Все выглядело убедительным и даже волнующим. Когда Харпер закончил, в зале раздались аплодисменты.
— Так, значит, скоро можно ожидать первых данных? — поинтересовался кто-то.