Точка отчаяния
Шрифт:
— Да… впечатляет… — протянул Виктор и тут же нашёл логическую брешь. — А же как тогда вы обо всём узнали? У вас и там, что ли, корректоры есть?
— Есть, — кивнула Ада. — Есть один из двадцать четвёртого.
— Но ведь будущего у человечества нет — какой двадцать четвёртый век?
— Всегда есть больше одного варианта, — пожала плечами Ада. — Это только в одном из вариантов будущего нет. Ты что-нибудь слышал о Мультивселенной? Каждая вариация событий рождает новый мир. Мы будем искать других людей. Это накладно и трудно — ты был самым удобным и близким. Но где-то существуют люди, которые могут повлиять на развитие событий. Я только надеюсь, что это не какой-нибудь неандерталец. Очень трудно будет такому объяснить, что от него хотят — были и такие случаи.
Виктору вдруг стало обидно, что его могут заменить каким-нибудь неандертальцем, но Ада уже уходила в туман, почти неслышно цокая каблуками по асфальту. В тот момент, когда он потерял её из виду, всё изменилось: дверь бара открылась — он был полон и ярко освещён; донеслась музыка и говор посетителей.
Виктор оторопело огляделся: туман рассеялся, по улице шли люди, перед ним остановилось такси.
— Шеф, куда едем?
Помедлив, он назвал адрес тёщи.
— Кто там? — подозрительно ответили на звонок.
— Нина Алексевна, это я, — торопливо сказал Виктор. — Таня дома?
Дверь открылась и грузная женщина смерила его взглядом:
— О, явился герой-любовник. Пил поди?
— Пил, — чистосердечно признался зять. — Но я не пьяный.
— Значит будешь, — тёща распахнула дверь. — Заходи, коли пришёл.
— Таня дома? — спросил Виктор надевая тапки.
Тёща замешкалась, вздохнула и посмотрела на зятя с каким-то сугубо женским сожалением:
— Нету Татки. Проходи на кухню.
Там она достала бутылку сливовки, разлила деловито по рюмкам и приказала:
— Пей.
— Да мне уже хватит, — пробовал было протестовать Виктор, но тёща была непреклонна:
— Пей.
Виктор выпил, закашлялся, Нина Алексеевна заботливо похлопала его по спине и приказала:
— Пей ещё.
После второй Виктор почувствовал, что его развезло. Дурацкий какой-то вечер. Сначала фантастический бар, теперь вот тёща, которая всегда смотрела на него с подозрением, — привечает и заставляет пить. Что-то нехорошее заворочалось в душе Виктора — гадкое какое-то подозрение. А тёща помялась, вздохнула, посмотрела на него и сказала:
— Ты же знаешь, что у нас с тобой эта, как её… классовая непримиримость.
— Знаю, — согласился Виктор.
— Подожди. Я тебе о том толкую, что ты из других кругов. Нарисовался в белом воротничке, Татку к себе забрал… Я-то всегда говорила, что она простого парня себе выбрать должна — как мой Виталик, земля ему пухом… А она всё в облаках витала — не нужен мне рабочий, говорила. Хочу жить хорошо. А жисть-то эта, хорошая, вон до какого срама доводит!
Тёща всхлипнула и утёрлась краем скатерти.
— Но я Тане не изменял, — сбивчиво начал объяснять Виктор.
— Да знаю я, что не изменял! — гаркнула вдруг Нина Алексеевна. — И она знает!
Тёща замолчала виновато, налила себе ещё и залпом выпила.
— Что значит — знает? — похолодел Виктор.
— А то! Подстроила она тебе всё это непотребство! И как только ума хватило на это бесстыдство!
— Где Татьяна? — поднялся Виктор.
— Где-где… — глаза тёщи снова заслезились. — На островах каких-то… с твоим директором. Витенька, ты уж прости. Гадость это, гадость — вот что это такое. Не так я её воспитывала…
Виктор не слышал, что бормотала пожилая женщина. Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
…Брёл по улице, мечтая сдохнуть…Что ему говорили недавно? Он не настолько отчаян? Вот, пожалуйста. Теперь он отчаян ровно настолько, насколько это возможно. Чего он не ожидал — так это афёры его собственной жены. Скандал-увольнение-компромат выстроились в одну цепочку, за которой стояла Таня. Таня, которая обожала глянцевые журналы, солярии и снимки тропических островов. Но не настолько же… «Тебе, кстати, не приходило в голову, что как-то быстренько она во всё это поверила?» — вспомнил он слова Георгия. Виктор остановился. Кто-то его, выругавшись, его толкнул, но он этого не ощутил. А толкнувший с изумлением посмотрел на пустое место, где только что стоял человек.
Виктор увидел, что над Землёй разворачивается армада. Пожилой нервный человек спал в кресле. На календаре светилось: 12:12.2212. И тогда Виктор понял, что именно от этого человека зависит будущее. И попытался до него докричаться. Человек в кресле морщился, но не просыпался.
И снова он оказался на туманной улице в нескольких кварталах от тёщиного дома. Значит, не получилось. Никакой он не корректор — Ада и Георгий просто-напросто ошиблись. Он смог переместиться в другое время, но не смог ни на что повлиять.
Сейчас ему хотелось добраться до кровати и уснуть. Виктор зашёл в прокуренную комнату холостяцкой теперь квартиры. Что-то тихо звякнуло. Стекло, которое он не успел убрать. Фотография кошки с котёнком лежала на столе, зелёные отсветы неоновой вывески привычно хвастали: «В любое место, в любую точку!»
— Мне никаких писем не приходило? — неожиданно для себя спросил командор.
— Нет… — замялись на линии. — Но пришла фотография на ваше имя. Самое интересное, что отправитель — из двадцать первого века.
Командор уставился на экран.
Кошка, за шкирку несущая котёнка через дорогу. Полицейский остановил движение, люди улыбаются, сзади видны небоскрёбы. Старый, старый снимок, сделанный бог знает когда.
Он прочистил горло и хрипло сказал:
— Не стрелять. Ни в коем случае не стрелять.