Точка отсчета
Шрифт:
— Все в порядке, — медленно, почти по складам сказал он, ощущая под ладонью теплые губы, — все живы, все здоровы, пора уносить ноги.
— Угу…
Седов поднял бластер и положил его в сумочку Жаклин, сказав, что заберет позже, отыскал стилет, спрятал клинок в рукоять и сунул его в задний карман джинсов. Затем он мягко взял девушку под руку и повел к сиянию огней, обходя распростертые тела.
— А эти? — покосилась на бандитов девушка.
— Очухаются, — процедил Седов, думая, что, пожалуй, не стоит задерживаться на Рипербане — такого могут и не простить.
Албанцы народ мстительный. Вот только Жаклин трясло, как в лихорадке, и, прежде чем исчезнуть, хорошо было бы привести ее в чувство.
— Надо
Через два дома Седов толкнул дверь под незатейливой вывеской «Пиво и стриптиз», с независимым видом прошел мимо вышибалы и, подойдя к стойке, сделал знак бармену.
— Два двойных виски, — после хорошей драки он обычно немного нервничал, а алкоголь всегда помогал восстанавливать душевное равновесие. Ну, почти всегда.
На плавающей под потолком эстраде две мулатки неспешно, несмотря на призывные крики публики, освобождались от одежды. Сразу было видно, что девушки настоящие профессионалки — при том минимуме, что на них было надето, меньше, чем за полчаса они вряд ли управятся, прикинул Седов.
Бармен поставил перед ними выпивку. Руки у Жаклин так дрожали, что виски пролилось ей на подбородок.
Седов залпом выпил свою стопку и закурил.
— Повторить.
— Слушай, а ты классный парень! — сказала Жаклин, как-то по-новому взглянув на Сергея, — я думала, ты старый пер… ну, в общем, того… пожилой, в общем. А ты ух…
— Да, я ух… какой пожилой, — подтвердил Седов, думая о своем.
Он и сам не меньше Жаклин был поражен своей прытью. Да, конечно, в свое время его здорово натаскали, но с тех пор прошло тридцать с лишним лет, и тренировался он от случая к случаю, а в последний год забросил тренировки совсем. Опустив руку, Седов ощупал пах. Джинсы были порваны по шву. Вот что хрустнуло, когда он вырубил длинного.
— Что, попали? — встревоженно спросила Жаклин, — надо лед приложить. Сейчас я спрошу. Эй, парень! — позвала она бармена.
— Не надо, — остановил ее Седов, представив, как Жаклин пихает ему в штаны пакет со льдом — все в порядке. Давай лучше еще выпьем. Еще по одной, и все.
— Ну уж нет! В кои-то веки встретился крутой мужик, а я его так просто отпущу? — она залихватски опрокинула в рот виски и передернулась, — веселье продолжается!
— Ты хоть понимаешь, что нас могли в лоскуты порвать?
— Конечно понимаю. Но как ты их, а? Я и разораться как следует не успела, а они уже все лежат!
— Ну, положим, разораться ты все-таки успела, — усмехнулся Седов, — но получилось все действительно удачно. А теперь мы с тобой тихо-мирно уйдем от греха подальше. Поверь, в Гамбурге есть на что посмотреть и помимо Рипербана.
Он решил выбросить из головы все вопросы, которые сами собой возникали в голове. Ну, получилось все, что хотел и как хотел, так чего голову ломать? Может, просто в присутствии этой девчонки не хотелось ударить лицом в грязь, вот и показал все, что мог Седов понимал, что обманывает себя — давно уже не мог он положить пятерых противников, да еще так, чтобы не получить хоть раз самому. Да минимум двое из албанцев были вооружены, а он все будто знал заранее, был готов и отреагировал, как надо. Что такое происходит, черт возьми меня совсем, как сказал бы коммодор Уотерс. Вот и виски не берет!
Он заказал еще выпивки под одобрительным взглядом Жаклин. Похоже, в ее понимании классный парень должен разбить столько морд, сколько подставят, и выпить столько виски, сколько предложат.
В конце-то концов, он захотел подраться, и он подрался! Все получилось в лучшем виде, и даже Юрген был бы доволен, а он-то всегда бубнил, что ты, Седой, больше думаешь, как выглядишь со стороны, чем о том, как вырубить противника. Да, сегодня было эффектно и эффективно. Редкое сочетание.
Да
— Жаклин, я знаю тут недалеко небольшой кабачок. Правда, стриптиза там нет, но зато и выпивка, и закуска высший сорт. И не так дорого. На берегу Эльбы: сверху звезды, в воде звезды, спокойная музыка. А?
Он видел, что девушке хочется остаться на этой праздничной и опасной улице, но теперь у него было преимущество, как у вожака волчьей стаи, доказавшего свое превосходство: куда идти и что делать решал он.
Они прошли Рипербан насквозь, свернули на Линкольнштрассе, поплутали немного в маленьких улочках и вышли почти к самому Рыбному рынку. Темное здание возвышалось, как мавзолей древних царей, величественное и надменное. Завтра рано утром сюда устремятся домохозяйки и менеджеры ресторанчиков и пивных, но сейчас знаменитый FischMarkt спал.
Видимо, Седов уже забыл этот район — ни одного ресторанчика или хотя бы пивной поблизости не оказалось и тогда они просто сели на ближайшей пристани на старинный пароходик, где на нижней палубе играл оркестр из тубы, аккордеона и скрипки и подавали пиво в больших стеклянных кружках, и поплыли по каналам.
Жаклин сняла куртку и попыталась причесать торчащие волосы, пояснив, что хочет выглядеть, как женщина, а не как любовник состоятельного папика, вывезенный на прогулку.
За соседним столиком две пожилые пары поглощали пиво под жареные колбаски и пели, отбивая такт ладонями. Музыканты аккуратно вели каждый свою партию, одобрительно кивая и пританцовывая, и мир отсюда казался совсем другим. И суматошный район Санкт-Паули с его соблазнами и сомнительными развлечениями остался далеко, а здесь жили добропорядочные бюргеры, они же буржуа или мещане, у которых уклад жизни не менялся столетиями, и не изменится, будь на дворе хоть двадцатый век, двадцать первый или двадцать второй. Счастье каждый понимает по-своему, а у этих людей была своя нехитрая, и может быть самая правильная формула счастья, свой рецепт: делай свою работу, люби свою семью, отдыхай в выходные и праздники — вот и весь рецепт. Тоже болото? Снова застой? А может так и надо? Пусть тот, кому неймется, летит к звездам, ныряет в глубины океана, творит, выдумывает, пробует, но выбор, как жить и чем заниматься, есть личное дело каждого. Пить до судорог, до посинения, до белой горячки, чтобы наутро было стыдно смотреть в глаза знакомым — на здоровье; бегать за дамочками всех цветов и размеров — сколько влезет; создавать нетленные полотна, писать бестселлеры — почему нет, если получается? Делайте вашу ставку, господа, ступайте по своей дороге, только в конце пути не скулите, что жизнь прошла напрасно. Это был ваш выбор. Может, возможность сделать свой выбор и есть то, к чему стремилось человечество?
Глава 22
Седов и Жаклин выпили по две кружки пива и съели целое блюдо колбасок. Потом они подсели к пожилым бюргерам и пели вместе с ними и даже пытались плясать под какие-то бодрые мелодии: Жаклин по очереди с мужчинами, а Седов с женщинами. Довольные маленьким путешествием, они сошли возле церкви святой Катарины — бюргеры поплыли дальше, а Седов, которому надоело наливаться пивом, потащил Жаклин мимо ратуши, мимо церкви святого Петра к Альтер-Аркадам любоваться каналами, озером и выпить, наконец, чего покрепче. Он уже почувствовал, что его мольбы дошли до кого надо, и опьянение закружило голову, сделало ночь колдовской, а всех людей добрыми и приветливыми. Даже тех албанцев, которые, возможно, рыщут сейчас по Рипербан.