Точка перехода
Шрифт:
Трёхдневную стоянку в Порто-Франко мы залегендировали необходимостью проверки механизмов недавно построенного судна и обслуживанием двигателя. На самом же деле нужно было решить неотложные дела, собраться самим и забрать с собой Деда, которому теперь предстояло жить в одной каюте с Райзманом.
Как ни пытались проектировщики ещё в Москве сделать каюты моего баркаса чуть просторнее стандартных теплоходных, с которыми мы с Наташей столкнулись во время предыдущего плаванья, но добились лишь чуть более широких спальных полок да немногим более
Впрочем, это всё в будущем. А пока нам предстояли два прощальных вечера с близкими нам людьми. Правда, эти люди ещё не догадывались, что они - прощальные.
Наташа в эти дни не отходила от матери, которую она уговорила оставить на время гостиницу на попечение Софи и миссис Лигуритани. А я уболтал тестя скататься со мной на Базу "Россия", чтобы позвонить Виктору Галанову. Официально - передать приглашение от Светки перебраться на Новую Землю. Неофициально - доложить о том, что мы завтра выходим в море, начиная следующий этап операции "Синдбад".
Дозвонился удачно, хоть и поднял Виктора среди ночи. Рассказал о новой жизни Светки, ввернув "к слову" то, что теперь являюсь судовладельцем, сообщил, что виделся с ней во время выхода в первый рейс, и завтра снова выхожу в море, чтобы доставить груз по назначению. Из его ответов и рассказов "ни о чём", узнал, что ничего не изменилось, все будут действовать именно так, как мы запланировали. В общем, поговорили.
Арама на его рабочем месте в баре "Рогач" не оказалось. Вместо него за стойкой стоял похожий на него армянин, но более молодой и немного более полный. Так что отвести душу в разговорах со старым другом не удалось. Вместо этого был разговор по душам с тестем на обратной дороге в Порто-Франко.
– Виктор Сергеевич, я хочу вас предупредить: мы с Наташей не вернёмся из этого плаванья.
– Да о чём вы говорите, Николай?! Что за дурные мысли?
– Это не дурные мысли, это приказ. Приказ исчезнуть. И лучший способ его выполнить - уйти в море, где нет никаких свидетелей, и не вернуться туда, где тебя знают.
– Глупости какие-то! Кто вам может приказывать? Вы же даже не военный!
– Ошибаетесь! Моё воинское звание - капитан... Простите, майор: мне только сегодня сообщили о присвоении, и я ещё не привык. И вашу дочь, кстати, тоже повысили. До старшего лейтенанта.
– Значит, мы с ней теперь в одинаковых званиях? Ох, чувствовал я, что вы не так-то просты! Эта странная история с переездом сюда, не менее странный "дедушка", который всё время пытается китель одёрнуть, прекрасно владение оружием... И что нам делать, когда вы не вернётесь?
– Жить, как и жили. Успокаивать Валентину Евгеньевну, когда она начнём расстраиваться. Уговаривать не верить в нашу гибель, когда она впадёт в отчаяние. Доказывать, что мы не можем погибнуть, и когда-нибудь, когда все уже поверят в нашу гибель, мы возьмём и вернёмся. Убеждать в этом всех, кто посмеет говорить обратное. Всех, Виктор Сергеевич, и знакомых вам, и незнакомых.
– А вы вернётесь?
– Не знаю, -
– И даже не могу пообещать, что весточку пришлём. Что мы живы, не должен знать никто. Верить - пожалуйста, но знать - ни в коем случае. Вы уж держитесь, хоть вам и сложно будет. И, разумеется, никому ни слова о наших званиях.
Тесть долго молчал, наблюдая, как желтоватая пыльная дорога убегает под колёса "Дефендера".
– Николай, вы позволите, я буду с вами на "ты"?
– Конечно!
– Тогда учти: ты за мою дочь передо мной в ответе! И случится с ней что-то - найду тебя хоть в этом мире, хоть в каком ещё!
Я улыбнулся.
– Хорошо. Но не забывайте, что в первую очередь я за неё в ответе перед самим собой. И ещё один нюанс по делам. Машины наши - мою, Наташину, Ивана Андреевича - со временем продайте. Где-нибудь в середине следующего сухого сезона. Деньги не такие уж большие, но вам лишними не будут. Завещания на наше имущество мы с Наташей на вас с Валентиной Евгеньевной ещё в прошлом году составили, найдёте в сейфе в нашей комнате.
– Так твой "дедушка" тоже "исчезнет" вместе с вами? Кто же он тебе на самом деле?
– Сослуживец моего родного деда: они вместе в Порт-Артуре после войны служили. Ну, а когда дед умер, он действительно мне стал кем-то вроде него ... Не угостите сигаретой по старой нашей привычке?
Разумеется, полюбоваться на "Удачу" и проводить нас в короткое плавание до Шанхая и обратно, пришло всё семейство. Валентина Евгеньевна попыталась всплакнуть, но Наташа её пристыдила:
– Мама, не смеши людей! Мы же дней через десять-двенадцать вернёмся!
Ну да, чуть громче, чем требовалось в такой ситуации, зато матросики с соседнего судёнышка расслышали и похохотали...
А потом под кормой "Удачи" снова забурлила вода, и ставшие столь родными люди на пристани начали удаляться.
Трасса Белорецк-Учалы, 5 июля 1996 года, 15:40
– Ты на меня, Коля, не смотри, будто я сектант какой-то или сумасшедший. Ну, да, выпал я из земной реальности на три с половиной десятка лет. Ты правильно это понял. Да и я хорош! Говорили мне, что на мелочах проколюсь, но я надеялся, что не так скоро.
– Так вы, Иван Андреевич, шпион, что ли?
– скептически хохотнул я.
– Так шпионов, насколько я знаю, намного лучше готовят перед заброской. По крайней мере, и недавнюю историю они учат, и названия правоохранительных органов, и внутреннюю ситуацию в стране. А вы, как мне кажется, и имя российского президента не назовёте, если спросить.
Лицо старика было на удивление спокойным.
– Мало того, что имя не назову. Я от тебя только что узнал о существовании такой должности. И о том, что КГБ теперь по-другому называется, и про то, что социалистического государства трудящихся больше не существует. Много чего ты мне, Николай, поведал, даже сам того не поняв.
Я молчал, осознав, наконец, откуда у дедка сталь в глазах: пожалуй, успел он у товарища маршала Берии поработать...
– В верном направлении мыслишь, Колесов.