Точка покоя

Афанасьев Валерий Юрьевич

Белая шляпа перекочевала на дно фургона. Толик был весьма заинтригован произошедшим, его переполняло любопытство.

— Белую шляпу ты специально надел? — Этот вопрос был первым.

— Точно, — улыбнувшись ответил парнишка. — Одноцветный плащ мне носить не по чину, в службе пока не состою.

— А шляпу, значит, можно?

— А что шляпа? Шляпа — она и есть шляпа. Она к форме не относится.

— Тайный знак?

— Что-то вроде того. На службе-то, особенно на стороне, не подработаешь. Там насчет этого строго. Да и нужды нет, платят в префектурах исправно, а нашему брату тем более. Но служба когда

еще будет… А завтра ярмарка, может, чего прикупим.

— Выходит, про шляпу все знают?

— Выходит, так, — согласился Илик. — Бывает, и старики так забавляются, из тех, кто по возрасту в отставку вышел. Хотя редко, в основном от скуки. У них и от магистратур, и от владетелей предложений столько, что только выбирай.

— А я думал, что префекторы бесплатно работают, — удивился Толик.

— Работают, — подтвердил парнишка. — Если идет тревожная волна, то ее гасят непременно и денег ни с кого за это не берут. В деревне ничего тревожного не было. По-настоящему тревожного. А если крестьянину интересно, не собираются ли его надуть, подсунув крашеную лошадь…

Парнишка рассмеялся, вспомнив кого-то из вопрошающих.

— Скажи, а почему ты не всем отвечал? Не мог узнать, что им надо?

— Как же я узнаю, когда они сами не знают? Одна милая старушка все выспрашивала, какую козу ей лучше купить: серую или пегую.

Толик широко улыбнулся, представив затруднения Илика при ответе на этот вопрос.

— Вот видишь, ты смеешься, а тетка никак не хотела поверить в то, что она сама должна выбрать, какая коза ей больше нравится.

— А наставник тебя ругать не станет? — поинтересовался Толик.

Парнишка пожал плечами:

— Он же не дал нам денег в дорогу. Репой люди добрые путников и так накормят, с голоду пропасть не дадут, только от одной репы в желудке пусто. Не можешь себе на прокорм заработать, так сиди на месте и не пеняй на пустое брюхо.

— Извини. — Толик почувствовал в сказанном долю упрека. — Я не знал, чем тебе помочь.

— Что ты, я не к тому вовсе, — поспешил сказать Илик. — И в мыслях подобного не было. Мы же из одной обители, да и ехать в компании веселее.

— Стой, — спохватился Анатолий.

Илик натянул было поводья лошадей, но Анатолий поправил себя:

— Нет-нет, ты езжай дальше, я не к тому, что надо останавливаться. Вспомнил кое-что. Ты говорил, что за работу префекторы с жителей денег не берут. На что же тогда префектуры существуют?

— А я почем знаю, — отозвался парень. — Ты же с хранителем приехал, вот у него бы и спросил.

— С хранителем? — переспросил Анатолий, но ученик посмотрел на него с недоверием и пояснять не стал. Зато рассказал нечто другое:

— Полевая стража, что к префектурам придана, та, знамо дело, из королевской казны деньги получает. Может, и префектуры тоже, но чего не знаю, о том врать не буду.

— Слушай, а давно это у тебя? Ну, мысли угадывать можешь.

— Не мысли. Эмоции и отзвуки мыслей. Какое у человека настроение я сказать могу, а вот понять, о чем он думает, сложнее. Вот у тебя почти всегда настроение хорошее, поэтому ехать с тобой приятно.

Толик и не подумал о таком. Действительно, если парень чувствует настроение, с тем, кто постоянно угрюм, ему и самому будет невесело.

Считывать легко лишь самую общую информацию, — рассказывал Илик. —

Сэнсы, которые на связи работают, учатся, прежде всего, правильно передавать сигнал. Чем качественнее передача, тем более полная информация читается.

— И ты передавать можешь?

Парень печально покачал головой:

— Что-нибудь простенькое передам. Простейшие сигналы вроде сигнала тревоги могут без подробностей передавать почти все работники префектур. А вот работать на уровне, который требуется от сэнса… — Илик вздохнул. — С передачей у меня пока не очень, если к осени не подтяну, сэнссай сердиться будет.

— Разве ему положено сердиться? — удивился Толик.

— Конечно, он не будет кричать как сельский пастух. Но может сказать, что недоволен моими успехами. — Парнишка вздохнул.

— Не переживай. Зато чтение у тебя получается отлично. Я уверен, ты сдашь экзамены.

— Хорошо бы. А замечать за собой способности я стал лет с десяти. В двенадцать на меня обратил внимание сэнс, на следующий год я получил приглашение из обители наставника Трая.

— И родители тебя отпустили?

— Конечно. Учиться у наставника почетно. Многие из благородных рады попасть в ученики.

— Так в обители есть и простолюдины, и благородные? — удивился Толик. — А я и не заметил. Там все как один.

— Нет. Нет там благородных, и простолюдинов нет. Поступая в ученики, человек отказывается от сословия, каким бы оно ни было.

— И благородные на это идут?

— Хм, еще и берут далеко не каждого. Здесь от желания мало что зависит. То есть если не хочешь, можешь не ходить, а вот прийти и попроситься не получится. Попасть в обитель можно только по рекомендации префекторов, и то наставник может отказать в приеме или выгнать, если ему что не понравится. Но уж если отучился и попал в службу, то здесь почет и всенародное уважение. Префекторам ни магистратура, ни благородные не указ.

Парнишка рассуждал слишком серьезно. Наверняка пересказывал чужие слова, но относился он к ним с большим доверием. А поскольку обмануть сэнса — занятие довольно затруднительное, словам можно было верить.

— А король? — поинтересовался Толик.

— Не знаю. — Парнишка пожал плечами. — Не принято властям вмешиваться в дела хранителей. Префекторы на владение землей не претендуют, существующие порядки не меняют. Их дело — хранить покой. У короля и без того дел хватает.

Толик с сомнением покачал головой. В то, что такой серьезный рычаг, как префектуры, никто не пытался использовать в своих интересах, ему верилось с трудом. Впрочем, рычаг слишком серьезен, чтобы пытаться им пользоваться. Одни только сэнсы (а их, судя по всему, в организации насчитываются десятки, если не сотни) многого стоят. А за ними еще отлично отлаженная машина силового воздействия из префекторов и приданных им полевых стражников. Такая организация сама по себе может являться властью. Но, судя по всему, не является. То есть является, но в строго определенных областях жизни, не выходя за обозначенные пределы. Чтобы подобная система работала, она должна быть отлично сбалансирована, высчитана и уравновешена. Кроме того, все это должно быть подкреплено серьезной идеологической базой. Без этого никак. Убей в людях веру в правильность существующего порядка вещей — и порядок этот станет хрупким и ненадежным.