Точка преломления
Шрифт:
Мне не нравилось то, что мы разделились с Шоном и Такером, но Шон не сможет спать, пока не узнает о Ребекке побольше, а я не сомкну глаз, если Такер будет поблизости.
— Выключите свет, — простонал кто-то. Я погасила фонарик, в первый раз радуясь безличности, которую обеспечивала темнота.
О чем я думала, когда объявила себя снайпером? Да, я купила нам вход в сопротивление, но это лишь вопрос времени, когда Чикаго раскроет мою ложь. Лучше позаботиться о том, чтобы к этой минуте оказаться подальше отсюда.
Так себя чувствовала Кара? Вечно избегая
Я опустилась на край своей импровизированной постели, и она заскрипела. Соседняя койка, казалось, находилась за много миль от меня, а я — слишком далеко от него, и в этом месте, окруженная людьми, которых я не знала, которые считали меня кем-то другим, я не хотела быть одна.
Я взяла его за руку и потянула, заставляя сесть рядом со мной. Когда моя щека прислонилась к его плечу, его подбородок опустился на мою макушку. От нас все еще слегка пахло дымом.
— Не уходи, — прошептала я.
Он медленно выдохнул и шевельнулся. Я услышала шелест ткани, когда он снимал обувь, и почувствовала на своем колене его теплое дыхание, когда он снимал мою. Я всмотрелась в слепящую темноту помещения. Мне никого не было видно. Что означало, что нас тоже не могли увидеть.
Он лег. Я вспомнила, как он держался за бок после драки, и осторожно подняла его рубашку. Кончики моих пальцев скользнули по подъемам и впадинам его пресса и поджарым трепещущим мускулам, охватывающим его грудную клетку. Там были синяки, я могла представить их даже в темноте. Фиолетовые цветы, окантованные желтым. Я с трудом сглотнула.
— Болит? — прошептала я.
Он помедлил.
— Это — нет.
Его кожа была такой гладкой, что я не могла убрать с нее рук. Я мельком подумала: что он сделает, если я поцелую это место, прямо под грудиной? Мысли о Каре остановили меня. О Каре, которая больше ни к кому так не прикоснется.
— Ложись ко мне, — сказал он. Металлическая сетка койки застонала, когда он притянул меня к себе. Мое тело изогнулось так же, как и его, спина прижалась к его груди, колени легли поверх его. Моя голова нашла подушку на его плече, и я вздрогнула, когда другая его рука поднялась по моему бедру, забралась под рубашку, и его пальцы легли на мой голый живот и обхватили меня за талию. Он крепко прижимал меня к себе, пока тепло его тела не слилось с моим. Пока я не перестала осознавать, где заканчивался он и начиналась я.
В спокойствии следующих минут я подумала о Джеке, Траке и Мэгз и о том, с какой силой поверхность земли давила на бойцов под ней. Как делала их жестокими и суровыми. Насколько это казалось мне более близким, чем невинность Бет, даже спустя столь мало времени.
Пусть я ожесточилась, но все еще случались подобные мгновения. Промежутки мягкости во времени. Моменты, когда значение имело все.
Именно тогда я осознала, что хоть я изменилась, но не была сломлена.
* * *
Меня разбудили шаги и бледный свет фонарика. Мои ноги переплелись с ногами Чейза, напоминая о его росте — мои ступни в носках доставали лишь до его голеней. Одна тяжелая рука прижимала меня к его твердой груди, а теплое дыхание щекотало мое ухо.
"Дом", — говорил он мне когда-то. Для него я — дом. А он — для меня. Если бы мой разум не начал бурлить ожиданием того, что принесут следующие часы, я могла бы оставаться в его объятья вечность.
Очевидно, он ужасно нуждался в сне. Обычно его будил малейший шум, но сейчас он едва шевельнулся, когда я поднималась. Я осторожно надела ботинки и стала пробираться на приглушенный свет главного туннеля, стараясь не врезаться в кого-нибудь из спящих или в полку с вещами.
Мне нужно было найти Шона: я надеялась, что, пока я спала, он раздобыл новую информацию о Ребекке. Теперь, когда я стала бодрее, я ощутила это. Она была близко, и мы зря тратили время, дожидаясь собрания, вместо того чтобы попытаться ее освободить.
Я снова услышала шаги, и в туннеле, в тридцати футах от меня, со стороны лазарета загорелся свет. Я прищурилась и в слабом сиянии разглядела золотоволосую голову, удалявшуюся от меня.
Это мог быть кто-то, кого я еще не встречала, но я не сомневалась, что это Такер. Доказательством мне послужил тугой узел в животе.
С колотящимся сердцем я побежала за ним. Я знала: мне следовало дождаться Чейза. Но также я понимала, что, чем бы Такер не занимался, он делал это в тайне. Я не хотела упустить возможность разоблачить его. Если он вызовет здесь, на территории чикагцев, проблемы, нас всех накроют.
Когда я миновала изгиб туннеля, свет исчез. Я продолжала продвигаться вперед между двумя голубоватыми рельсами, но резко замедлилась, когда путь передо мной оказался пустынным. Звук моих шагов отдавался насмешливым эхом, отчего по позвоночнику побежали мурашки. Я была окружена тенями и коридорами, которые уходили во тьму. Такер мог прятаться где угодно.
Слева послышалось копошение, и я сжала длинную металлическую рукоятку фонарика, будто это было оружие. Звук исходил со стороны импровизированных душевых кабинок, выстроившихся вдоль выложенного плиткой коридора. Пока я на цыпочках кралась к ним, я различила голос Шона, раздававшийся из медицинского вагона в двадцати футах от меня, и приказала себе расслабиться. Если я окажусь в беде, он меня услышит.
Я отвела в сторону занавеску из мусорного мешка, но на влажном кафеле пола никто не стоял. Кап-кап-кап — вытекала из двери размеренная струйка. Приспособленные под душ пакеты для капельниц с насадками для разбрызгивания безвольно свисали со своих крюков. Я так долго вглядывалась в тени, что начала видеть силуэты и слышать звуки, которых не существовало: скрип, стоны, шепот.
— К этому привыкаешь.
Я обернулась, взмахнув фонариком, и увидела отпрянувшего к стене Трака, на простом лице которого было написано удивление.