Точка равновесия
Шрифт:
– Госпожа? Бона Моррай просила вас никуда из своей комнаты не уходить. Она зайдёт перед ужином.
Служанка хотела что-то добавить, но не успела. Упомянутая бона влетела раньше.
– Ты! Ты хоть раз подумала своей глупой головой?! ЧТО ты делаешь, Севал?
– Не кричи на меня, Моррай. Ты мне даже не родственница и выслушивать твой бред я не обязана.
– Не кричи? Да ты... знаешь, что твой ручной козлик сегодня вытворил? Он погулял с друзьями в кабаке Орса, затем заявился к Артеру и потребовал прибавки к жалованью. А когда тот спросил, не желает ли он поработать на Железном Пути, чтобы получить очередное звание... вот тут и началось. Сказал что его никто никуда не отправит, сказал что любовнику дочери Владетеля могли бы платить больше...
Это не было похоже на обычные нравоучения. Моррай, конечно, сука та ещё, но чтобы её вот так достать, должно было произойти невозможное.
– Стой. Ули... не мог так поступить.
Лицо Моррай покраснело от возмущения.
– Не мог? Да из-за этого дурака пять человек, с которыми он пил вино у Орса, уже ночью уедут к Лотеру в Йеси. Ещё с десяток отправят на Железный Путь завтра. Артер доложил Сьету. Тот, конечно же, сразу запер засранца и доложил Владетелю. Твой отец, как ты себе можешь представить, был в бешенстве. Приказал убрать из дворца всех, кто слышал разговор. Когда Сьет начал разбираться, оказалось, что друзья... этого, тоже знают о ваших встречах. В подробностях. И никто точно не знает кому они всё это успели растрепать. Чем ты думала, когда трахалась с этим подонком? Ты представляешь, что будет, когда слухи дойдут до Иммера?
Севал прислонилась к стене. Нет. Этого просто не может быть. Он ведь не такой? Моррай продолжала орать, но Севал её не слышала. Как же так? Он ведь такой умный парень? Она же сотню раз говорила, что её отец закрывает глаза на их встречи только пока...
– Ладно я, со мной ты можешь не разговаривать вообще...
Севал метнулась из комнаты. Сьет? Очень умный офицер, он не откажет. Сейчас она встретится с Ули и всё станет ясно.
Встреча оказалась совсем не такой, как хотелось Севал. Ули был всё ещё пьян, испуган и явно истерил. Требовал, чтобы она пошла к отцу и всё ему объяснила, требовал, чтобы его отпустили... слова лились из скорчившегося на лавке молодого парня, как вода из дворцового фонтана. Непрерывным потоком.
– Тебя... били?
Сидящий в стороне Сьет хмыкнул, но промолчал. Ули на минуту замолк и поднял красные глаза.
– Мне нельзя на Железный Путь. Ты это понимаешь? Да ЧТО ты вообще понимаешь? Ты всю жизнь прожила в роскоши...
– Аккуратнее со словами, парень.
– На этот раз Сьют не молчал.
– Если ты сейчас ляпнешь то, что говорил раньше, я тебя закрою в общий подвал. И выброшу ключ. Ну, ты слышал вопрос? Били тебя? Правду, быстро!
Уль съёжился и замолк. Севал обернулась к офицеру безопасности.
– Что случилось, Сьет?
– Седой офицер пожал плечами и кивнул на скорчившуюся на лавке фигуру.
– Не надо его жалеть, Севал. Люди, которых отправляют ко мне, очень быстро теряют внешнюю шелуху и становятся такими, какие они есть на самом деле. Сильными или слабыми. Твёрдыми... или вот такими, как этот червяк. Никто его не бил. Незачем. Он болтает без перерыва всё время, пока здесь сидит. Многое из того, что он говорит, я не хотел бы слышать. Вообще.
Сьет замер на своём стуле, а вот Уль наоборот, подскочил.
– Да? Не хотите слушать? А что я такого сказал? Дочь Владетеля меняет любовников как перчатки, болтается в городе одна, без сопровождения, ходит с открытым лицом, как шлюха... да об этом половина дворца треплется, а я у вас виноват? Потому, что вы об этом молчите, а я говорю вслух?..
Дальше пошла та самая "правда". И... правильно сказал Сьет. Лучше бы эти слова не слышать вообще.
Севал возвращалась к себе медленно. Правда? Правда у всех разная. Да, Ули никто не заставлял говорить все эти гадости. В этом она была уверена. Он оказался... другим человеком. Чужим и противным.
Всё это с перерывами на рёв и причитания успела рассказать Севал, пока Гел сидел рядом с её кроватью и пытался отцепить руку хозяйки от своей одежды.
– Ты поспи, Сел. Станет легче.
– Нет! Не уходи!
– Послушай, надо проверить дом и закрыть магазин. Возле крыльца толпа народу, во дворе что-то кричит соседка... Сел, надо выйти.
– Вот так вы все... надо, надо. Не бросай меня, Гел! Ты теперь должен быть рядом.
– Я и есть - рядом. Позови и я появлюсь.
Гел отцепил наконец руку и слегка сжал мелкую ладошку. Демоны бы забрали этих горцев. С их дурацкими традициями.
Во дворе бушевала сухонькая соседка.
– Я ведь говорила, что покоя здесь не будет? Ксор вернулся, скоро столица умрёт. Он обещал и вернулся. Бойся Ксора, убийца.
Скрюченная фигурка стояла посреди двора и указывала на Гелера высохшим пальцем, больше похожим на птичий коготь. Из её криков Гел почти ничего не понял. Да и не хотел понимать. У стариков свой мир и свои страхи.
– Бона, не надо кричать. Любой не бедный человек может быть ограблен. Любой неосторожный - убит. Хотите покоя, живите в глухомани... если уж так хочется жить в столице? Так живите там где нравится и не причитайте. Охранитель Кувер сказал, что за последний месяц, только на этой стороне холма погибло восемь человек. Ну и причём здесь этот дом?
Старушка подпрыгнула и повысила голос.
– Это всё ты, слепец! Ты тащишь за собой серую полосу смерти!
– Тонкий голос сорвался и хрип старушки стал куда более драматичным.
– Я уехала к сыну. Бори сказал, что всё оформит и передаст мне деньги через своего племянника.
Угу. Ясно, что за вьюки лежат посреди двора. Стоп. Гел перевёл взгляд на пекаря, входящего через арку.
– Бори? Хоть ты можешь мне объяснить по-человечески, что за деньги, какое оформление?
– Всё будет по закону, чужак. Половина боны стоит восемьсот монет. Ты отдашь деньги мне. Я передам их...
– Бори? Я не понимаю. С чего вдруг я буду выкупать половину боны?
Бог Еды колыхнул толстым пузом и повернулся к соседке.
– Всё будет в порядке, бона. Я объясню чужаку то, чего он не понимает. Он человек правильный и закон нарушать не будет.