Точка возврата

Таманцев Андрей

А я и не знал.

Но торжественная служба кончилась, и отец Андрей был в церкви один. Увидев меня, он привычно подошел к свечному ящику и достал оттуда семь свечей. Он знал.

Пять за здравие, две за упокой. Пять свечей я обычно ставил перед образом Георгия-Победоносца. За здравие свое и своих друзей. И две свечи — за упокой, перед печальным бронзовым распятием. Помяни, Господи, души усопших рабов твоих Тимофея Варпаховского и Николая Ухова. Русских солдат. Но теперь я сам взял еще четыре свечи. Еще три огонька затеплились перед образом покровителя всех русских воинов. И неважно, что одним из этих воинов была совсем юная девушка, другим нервный художник, а третьим неуклюжий мальчишка, не обученный ни драке, ни военной выправке.

И третья свеча затеплилась перед печальным бронзовым распятием. За упокой души Николая Соколова, русского солдата.

И опять при выходе из храма меня ждал генерал Голубков. Но на этот раз я сам назначил ему встречу, едва только получил сегодняшнее письмо. Генерал спешил, и зайти ко мне отказался. Что-то странное происходило в мире, и Управление планирования специальных мероприятий работало круглыми сутками на полных оборотах. Поэтому Константин Дмитриевич наотрез отказался погостить у меня хотя бы до утра.

Я вручил ему пачку с долларовыми купюрами.

— Сколько здесь? — спросил генерал.

— Двадцать тысяч. Половина на накладные расходы, вторая — в качестве гонорара исполнителю. Хотя, вообще, лучше бы я поехал сам.

— Нет, Сергей, ни ты, ни кто-либо из твоих ребят во Львов больше не поедет. Ты не переживай, я пошлю надежного человека, он сделает все, что ты попросишь. Объясни толком, что нужно.

— Нужно похоронить с соблюдением всех воинских почестей одного человека. Необходима эксгумация, транспортировка останков, место на кладбище в Курске, на его родине, памятник...

— Кто это?

— Мы его называли Дед.

— Кто он?

— Русский солдат.