Точка зеро (Мертвый ноль)
Шрифт:
Боджер скользил по земле, наслаждаясь ночной прохладой и избавлением от изнурительного веса, с которым он нянчился последние четыре дня. Это его самая любимая работа — бесшумно подкрасться к цели. Наемник гордился своим мастерством неслышно извиваться по земле, не обращая внимания на все острые камни, неровности и колючую растительность.
Он добрался до гребня меньше чем за полчаса. Отыскав валун побольше, подполз к нему и тотчас же услышал слабое блеяние коз.
В зеленом мире прибора ночного видения козы светились впереди ярдах в тридцати. Похоже, три или четыре из них привязаны к тому, что должно быть снайпером: не такой яркий
«Пристрелить ублюдка», — подумал Мик.
Однако для пистолета дистанция слишком велика, особенно если учесть глушитель, способный изменить траекторию пули и послать ее мимо цели. Ну да ладно. Ублюдок у него в руках. Надо подождать. Проявить выдержку, подождать, и ровно в 05.00 все разом навалятся на морпеха.
Усевшись за камень, Мик стал ждать, выбирая самые сочные воспоминания, чтобы скоротать время. Гм, те две японочки в Токио? Или англичанка, корреспондентка Си-би-эс в Багдаде? Господи, какая же она была пылкая, поимела половину ребят из «Дельты». А что насчет черномазенькой из Дар-эс-Салама? Да, тогда выдалась та еще ночка, хоть он и подхватил трипак. Или…
С такими воспоминаниями время летело быстро. Мик время от времени прерывался, чтобы проверить в прибор, что морпех по-прежнему на месте, крепко дрыхнет за защитным экраном из коз. Ночная тишина нарушалась негромким блеянием, однако козы были полностью сосредоточены на том, чтобы согреться, и человеческий запах их нисколько не беспокоил. Они бродили вокруг спящей фигуры, а Мик тем временем копался в борделе воспоминаний в поисках подходящей порнографической энергии, которая отвлекла бы его от невыносимо медленного изменения цифр на «Суунто» и леденящего холода, разливающегося по нижней половине тела. Он рассчитал все точно, выдав облегчение примерно в 04.50, что дало достаточно времени вытереться и приготовиться к делу.
Последняя проверка пистолета. Патрон в патроннике — да; курок опущен — да; предохранитель снят — да; обойма на месте — да; консервная банка глушителя туго навинчена на резьбу — да. Мик поднялся на четвереньки, сжимая пистолет в одной руке, другой опираясь на валун, и сдвинул рукав, открывая циферблат часов, на котором цифры неумолимо растворялись, приближаясь к 05.00, — и наконец выдали нужное время.
Вдохнув, Боджер выпрямился во весь рост и, зычным сержантским голосом крикнув: «Пошли!», схватил пистолет обеими руками и двинулся вперед, изучая окружающий мир в прибор ночного видения. Он увидел, как при его приближении светящиеся козы разбежались по сторонам, кроме тех, что были привязаны к спящему, а эти прыгали и дергали веревки, чувствуя приближение смерти. Несчастные животные затянули песнь скорби, непроизвольно повышая голоса. Те, что могли, спаслись бегством, а остальные отдались отчаянию.
Приблизившись шагов на двадцать, Мик выстрелил, увидел подробности действия автоматики пистолета, которая выбросила стреляную гильзу за счет скользнувшего назад затвора, выстрелил еще раз, теперь уже преодолевая значительно меньший свободный ход спускового крючка, поскольку курок остался взведен после первого выстрела, а затем вошел в ритм и выстрелил еще трижды, успев на мгновение увидеть, как пули прошли сквозь ткань халата, лежавшего поверх тела, превращая его в лохмотья.
Остальные ребята находились рядом, и после первого выстрела Мика
Мимо Мика метнулась коза, лягнув его по ноге. Из трех привязанных две были сражены последними выстрелами длинных очередей, когда ствол автоматического оружия уже начинает неудержимо уводить в сторону. Бедные животные отлетели назад, получив мощные удары пуль, и затихли на земле, сраженные наповал. Оставшаяся в живых коза отчаянно дергала веревку и, разорвав ее наконец, как сумасшедшая убежала прочь.
— Прекратить огонь, прекратить огонь! — заорал Мик.
Автоматы умолкли. Лишь один «тюрбан», судя по всему успевший сменить магазин, решил развлечься до конца. Его последние тридцать патронов стали кинжалом милосердия, прощальным поцелуем для бедняги, превращенного в фарш.
Затем наступила полная тишина, и лишь в ушах стрелявших продолжал звучать звон. Мик вдохнул сладостный запах сгоревшего пороха, почувствовал дуновение ветерка. Один из талибов ногой отшвырнул двух убитых коз, и Мик, присев на корточки, открыл тело и с изумлением обнаружил, что это вовсе не человек, а еще одна коза, со связанными ногами, с перетянутой веревками мордой, абсолютно мертвая от всех этих ран, буквально разорвавших в клочья ее тело.
Вспыхнувшие фонарики осветили сцену кровавого побоища, наглядно демонстрируя Мику его вопиющую ошибку.
— Твою мать! — выругался он. — Твою мать, твою мать, твою мать!
— Какого хрена…
— Что за…
— Спутник ясно сказал, что морпех здесь, — ничего не понимая, пробормотал Мик. — Он был здесь, всевидящее око в небе ясно это сказало.
Штуковину нашел лучом своего фонарика Тони Зи. Она лежала под дохлой козой, залитая кровью, перепачканная грязью, но все же кусочек металла блеснул в ярком электрическом свете. Нагнувшись, Тони подобрал маленький железный цилиндр размером с сустав пальца и крошечную безликую пластмассовую коробочку.
— Это же микросхема джи-пи-эс и передатчик, — пробормотал Мик. — Подонок догадался, как мы за ним следили, и обвел нас вокруг пальца. Хитер, подлец! Он не стал просто выбрасывать эту фиговину и поскорее смываться отсюда, а устроил все так, чтобы мы потеряли целую ночь, в то время как сам он был в движении. Чтоб он сдох, ублюдок!
В этот момент двое талибов оживленно заговорили друг с другом.
— О чем они лопочут? — спросил Мик у Тони.
— «Где Махмуд?» Вот что они говорят. «Где Махмуд?»
И действительно, где?
Потребовалось всего полчаса, чтобы его найти. Для этого пришлось вернуться вниз по склону вдоль прямой, по которой «тюрбан» собирался подниматься на гребень. Помогло и то, что край солнца показался над горизонтом, быстро озарив бескрайнее небо розовым сиянием.
Махмуд успел отойти совсем недалеко.
Склонившись над неподвижным телом, распростертым лицом вниз на афганской земле, Тони приподнял ему голову. Смотреть оказалось особенно не на что. Горло Махмуда мастерски перерезано от одного уха до другого. Практически все анатомические структуры оказались разрушены, словно тот, кто орудовал ножом, получил истинное наслаждение, отправляя этого бродягу к Аллаху.