Точный расчет
Шрифт:
– А почему вы не учитываете того варианта, что они могли нарочно неправильно написать одно слово, чтобы просто ввести нас в заблуждение? – высказал свое предположение Стивесант. – Не исключено, что они хотят запутать нас, замести следы, скрыть свое происхождение, образование и так далее.
Но Ричер отрицательно покачал головой.
– Не думаю. Это было бы чересчур тонко. В таком случае, они нарочно наляпали бы грубых ошибок и наставили бы лишних запятых. А вот слово «вице-президент» действительно оказалось роковым. Да тут не только школьник задумается, как его писать – раздельно или слитно?
– Ну, если считать, что вы правы, какие же конкретные
– Во-первых, можно определить их возраст, – начал объяснять Ричер. – Самое большее, им может быть по пятьдесят с небольшим, чтобы суметь все это организовать и выполнить. Даже взять такую мелочь, как бег по лестнице на складе вверх и вниз. Но они не могут быть моложе сорока с небольшим, потому что Конституцию изучают в младших классах, а уж к 1970 году все школы в Америке были обеспечены новыми учебниками. Мне кажется, что они изучали Конституцию как раз перед 70-м годом. В то время сельские школы продолжали отставать от городских. Ну, вы, наверное, должны все это знать: там имелась всего одна классная комната, учебники пятидесятилетней давности, устаревшие географические карты на стенах. Одним словом, вы сидите вместе со всеми своими двоюродными и троюродными братьями и сестрами и слушаете, как вещает некая седая старушка…
– И все же, это несколько притянуто за уши, – попытался возразить Стивесант. – И тоже напоминает мне все ту же злосчастную пирамиду, балансирующую на собственной вершине. Все это замечательно, но лишь до тех пор, пока пирамида не завалится на сторону.
В комнате стало тихо.
– Что ж, я сам доведу дело до конца и все выясню, – пообещал Ричер. – Неважно, будет со мной сотрудничать Армстронг или нет. И мне даже не важно, станете ли мне в этом помогать вы сами. Если возникнет необходимость, я справлюсь и один. Только во имя Фролих я сделаю все сам. Она заслуживает этого.
Стивесант кивнул:
– Ну, если ни один из них не работал у нас, откуда они узнали о том, что ФБР само сообщит нам об обнаружении сведений об убийствах в информационном Центре?
– Понятия не имею, – честно признался Ричер.
– Каким образом им удалось обмануть Крозетти?
– Не знаю.
– Откуда у них взялось именно то оружие, которое заказываем только мы?
– И это мне не известно.
– Как они узнали домашний адрес Эм-И?
– Его им сказал Нендик.
Стивесант кивнул:
– Хорошо. Но тогда каковы были их мотивы?
– Личная неприязнь и враждебное отношение Армстронгу, как мне кажется. У такого крупного политика должна быть масса врагов и недоброжелателей.
И снова тишина.
– А может быть, твоя теория, так же, как и теория Бэннона, верна лишь наполовину? – заметила Нигли. – Вот и получается что-то вроде «пятьдесят на пятьдесят». Может быть, они – совершенно посторонние люди, но просто точат зуб на Секретную службу. Может, это те, кто хотел поступить сюда на службу, но не прошел тестирование. Ну, те, кто просто мечтал о такой работе. Этакие тупоголовые громилы, которым можно найти место где-нибудь в силовых структурах. Они-то как раз могли знать и об информационном Центре, и об оружии, которое вы закупаете.
– А что, это отличное предположение, – ухватился за мысль Нигли босс. – Мы действительно отказываем в рабочих местах очень многим претендентам. И некоторые сильно переживают свою неудачу. Отказ для них является настоящим горем. Может быть, вы правы.
– Нет, – вступил в разговор Ричер, внимательно слушавший Нигли. – Она ошибается. Зачем бы им тогда
– И это тоже верно, – вынужден был согласиться Стивесант.
– Я уверен в том, что здесь не последнюю роль играет сама личность Армстронга, – продолжал Ричер. – Так должно быть, по крайней мере. Давайте проанализируем временной фактор, а также причинно-следственный. Армстронг баллотировался летом. До этого никто о нем ничего и не слышал. Фролих сама мне об этом говорила. И вот теперь мы получаем письма с угрозами, адресованными ему. Но почему именно сейчас? Скорее всего, это касается того, что он сделал во время предвыборной кампании, не иначе.
Стивесант молча уставился на стол, положил на него обе ладони и начал выводить ими круги, словно расправлял складки на невидимой скатерти. Так прошло с полминуты. После этого он бережно взял со стола первую фотографию и положил ее под вторую, потом поднял первые две и подложил их под третью, и так далее, пока не собрал всю пачку вместе. Уложил их в папку и захлопнул ее.
– Хорошо, мы с вами поступим вот как, – начал он. – Мы расскажем Бэннону о теории, выдвинутой только что Нигли. Тот, кого мы не приняли на работу, более или менее схож с теми людьми, которых мы уволили. Все равно горечь поражения присутствует и у тех, и у других. Пусть ФБР разбирается и с ними тоже. Мы больше возимся с бумагами, а у них достаточно персонала. К тому же, я все же склонен считать, что они правы. Но мы будем последними болванами, и к тому же не исполним свой долг, если не расскажем им об этой новой теории. Вдруг все же они ошибаются? Ну а мы тем временем займемся теорией Ричера. Это нужно хотя бы потому, чтобы занять себя чем-нибудь и попытаться в знак памяти Фролих разобраться с этим делом до конца. Итак, откуда мы можем начать свое расследование?
– С Армстронга, – предложил Ричер. – Нам нужно выяснить, кто именно так ненавидит его и почему.
Стивесант позвонил домой одному из сотрудников Управления по исследованию проблем охраны и безопасности и попросил его немедленно приехать в офис. Несчастный сотрудник попытался было объяснить боссу, что в данный момент у него в семье на стол подают праздничные блюда, так как наступает обеденное время, и Стивесант смягчился. Он позволил ему доесть индейку, сказав, что будет ждать его через два часа. После этого он снова отправился в здание Гувера, чтобы еще раз встретиться с Бэнноном. Ричер и Нигли остались ждать его в приемной. Там стоял телевизор, и Джек решил посмотреть новости, чтобы узнать, стал ли все-таки Армстронг делать то самое заявление, о котором его просил он сам, или нет. До выхода блока новостей в эфир оставалось полчаса.
– С тобой все в порядке? – заволновалась Нигли, обратив внимание на обеспокоенное выражение лица своего товарища.
– Я как-то странно себя чувствую, – пояснил он. – Как будто я представляю собой сразу двоих. И она тоже перед самой смертью приняла меня за брата.
– А как бы Джо повел себя сейчас? Что бы он предпринял?
– Наверное, то же самое, что собираюсь предпринять и я сам.
– Тогда действуй, – кивнула Нигли. – Для Фролих ты всегда был Джо. Может быть, тебе и удастся сделать это во имя нее.