Тогайский дракон
Шрифт:
За его спиной Вэй Атанн рванулся в атаку. Бехренцы же застыли, удивленно глядя на человека, который, неожиданно присев, сделал кувырок назад.
И тут брошенный нападавшими в сторону ворот мех с маслом взорвался, сбросив со стены обоих солдат и ослепив Вэй Атанна. Мистик завершил кувырок ударом ногами в живот чежу-лея. Тот замер, судорожно хватая ртом воздух. Астамир нанес ему второй удар в пах. Когда мистик вскочил на ноги, Вэй Атанн уже валился набок, готовый упасть со стены; в этот момент он был полностью уязвим, и Астамир мог прикончить его
— Бегите! — закричал мистик осаждающим, размахивая руками, чтобы обратить на себя внимание. — Это ловушка! Бегите!
Однако в шуме сражения его голос не был никем услышан.
Лежа на земле и ожидая, что противник прыгнет на него сверху, Вэй Атанн поднял над головой меч. Однако этого не произошло. Когда у него восстановилось дыхание, чежу-лей поднялся на ноги. Больше всего ему хотелось вскарабкаться обратно на стену и расквитаться с ненавистным Джеста Ту, но он понимал, что сейчас не время для этого. Не обращая внимания на двух катающихся по земле объятых пламенем бехренцев, Вэй Атанн заторопился к воротам.
Оглянувшись, он увидел, что его солдаты, выполняя данный ранее приказ, покинули укрытия в тени ближайших домов и бегут в сторону сторожевых башен. Указав их командиру на горящие, вздрагивающие под ударами ворота, чежу-лей бросился к винтовой лестнице, находящейся внутри башни.
Среди нападающих началось смятение. Тогайру наконец заметили приближающиеся к городу огни факелов, услышали трубный рев и начали понимать, что оказались в ловушке.
Вэй Атанн взглянул вниз, ища глазами Джеста Ту, но заметил другого человека, которого сразу же узнал: Ашвараву!
Ашвараву был все еще у ворот, его конь колотил в них копытами, а сам предводитель мятежников, несмотря на очевидное изменение ситуации, криками подбадривал товарищей.
В этот момент Вэй Атанн и думать забыл о мистике. Он рванулся по стене в сторону ворот, расталкивая попадающихся на пути стражников и не обращая внимания на нескольких тогайранцев, успевших взобраться на стену и сейчас яростно сражающихся с теми, кто ее оборонял. Остановившись над воротами, чежу-лей посмотрел вниз.
Сейчас его интересовало только то, что происходило там.
Ворота распахнулись, солдаты Вэй Атанна вырвались из города и атаковали тогайру, обтекая Ашвараву, яростно размахивающего мечом и наносящего смертоносные удары.
Злобно улыбаясь, чежу-лей прыгнул вниз.
Приторочив лук к седлу, Бринн неистово рубила противников мечом. Теперь, когда через распахнутые ворота хлынули солдаты, бой шел на небольшом участке около них.
Однако пока бехренцев было слишком мало, чтобы одолеть нападающих.
Но замеченные девушкой факелы неумолимо приближались с севера и юга; стало ясно, что нужно срочно отступать.
В самой гуще сражающихся она увидела Ашвараву; тот яростно рубил мечом, нанося один разящий удар за другим.
И вдруг кто-то спрыгнул сверху, со стены, и умелым ударом свалил Ашвараву на землю.
Девушка помчалась в сторону ворот, но наткнулась на двух бехренцев; пришлось пустить в ход меч.
К тому времени, когда она получила возможность взглянуть в сторону ворот, Ашвараву и спрыгнувший сверху воин стояли, как бы примериваясь друг к другу. Предводитель мятежников выхватил из-за спины боевой топор.
Однако чувствовалось, что с ним что-то не так; возможно, Ашвараву был ранен. Почти ни один его удар не достигал цели.
Его противник ловко увертывался от топора, а затем, неожиданно нагнувшись, сделал выпад и нанес Ашвараву удар кривым мечом. Тот сложился вдвое, а нападающий неожиданно выбросил вперед руку с мечом и наотмашь рубанул его по лицу.
Глаза тогайранки застлал туман. Это было ужасно — видеть, как их предводитель стоит, обливаясь кровью.
А потом Бринн буквально оцепенела: новый удар снес голову Ашвараву с плеч.
Девушка пришпорила коня, крича, чтобы тогайру немедля отступили от города. Большинство соплеменников, услышав ее слова, сумели вырваться из гущи сражения, развернули коней и поскакали на запад.
Бринн надеялась найти своего единственного друга — мистика, незаметно ставшего для нее больше чем просто единомышленником. Но его нигде не было видно — ни на стене, ни среди отступающих.
Наверное, он погиб или захвачен в плен, решила тогайранка. Если это так, здесь ей больше делать нечего.
Вырвавшись из свалки, Бринн снова взяла в руки лук, развернулась в седле спиной по ходу движения и принялась осыпать бехренских солдат стрелами. Она успела сделать около десятка выстрелов, прежде чем оказалась вне пределов досягаемости и услышала, что звуки сражения возобновились с новой яростной силой. Девушка развернула Крепыша и поскакала обратно, думая только о том, чтобы помочь товарищам. Однако очень скоро она поняла, что те обречены.
Ряды солдат из Хасинты надвигались на отступающих тогайру с севера и с юга, словно смертоносные челюсти капкана, смыкающиеся на горле пойманного зверя. Со слезами на глазах, решив, что все кончено и осталось только достойно умереть, Бринн бросилась в гущу сражения.
Она дралась так яростно и умело, что вскоре вокруг нее образовалось пустое пространство — противники предпочитали отступать, а не вступать с ней в схватку.
Однако тогайранка начала уставать, сказывалась потеря крови от многочисленных ран — браслет поври уже просто не успевал защищать девушку от сыплющихся на нее ударов. Ей в бок, сломав два ребра и проткнув легкое, вонзилась стрела. Перед глазами Бринн все поплыло.